5 ВОПРОСОВ О МОНАШЕСТВЕ АФОНСКОМУ СТАРЦУ

В нашу страну прибыла великая христианская святыня — Честной Пояс Пресвятой Богородицы. В поездке по России ее сопровождает известный греческий православный старец, игумен афонской Священной Великой Обители Ватопед архимандрит Ефрем. «Фоме» удалось поговорить с ним о древнем и современном монашестве, о роли Православия в судьбе России и о Патриархе Кирилле.

1. Геронда, как Вы считаете, насколько Православие значимо для России?

Православие — сердце всей жизни русских людей, единственный источник силы, который может удовлетворить все нужды, покрыть все скорби и потребности русского народа. Подтверждение этому — то, как в Санкт-Петербурге сегодня встречают Пояс Пресвятой Богородицы. Мы очень тронуты тем, что наблюдаем в эти дни. Столько паломников! Люди очень долго стоят в очереди на холоде под дождем, некоторые до 15 часов! Надо признаться, что мы впервые видим что-то подобное. Это означает, что у людей внутри — огромная любовь к Богу. Они прибегают к Церкви как к источнику силы.

Большинство паломников здесь — молодые. Власти этого города нам сказали, что они не были даже готовы к такому наплыву народа. Они постоянно проводят совещания, как справиться с этим морем верующих, хотя храм открыт 24 часа в сутки и к Поясу одновременно прикладываются по два человека. Мы видим, что многие утешенные выходят отсюда, наполненные радостью и совершенно не жалеющие, что столько часов провели в ожидании, чтобы приложиться к Святому Поясу. Мы, ватопедцы, которые часто выносим Святой пояс с Афона, видим, как завоевала Богородица сердца людей, как она их привлекает и духовно мобилизует.

2. Афон называют монашеской республикой, скажите: для чего в принципе нужно монашество и для чего люди сегодня идут в монастырь?

— В монастырь уходят не потому, что они отвергают человеческую личность и не любят людей. Они отвергают больной, нездоровый дух мира сего, но не отвергают людей.

Монашество — сердце православной духовности, потому что оно имеет целью совершенное христианство. «Свет мирянам — монахи, а свет монахам — ангелы», как сказал Иоанн Лествичник. Без монашества Церковь невозможна, поэтому мы молимся, чтобы после коммунизма монашество вернулось в Россию, чтобы Русская Православная Церковь вернулась к традициям Серафима Саровского, Сергия Радонежского, Максима Грека, который, кстати, был ватопедцем.

Ведь всех монахов, которые приходят в монастыри, зовет туда Бог. Бог позвал и меня и я не жалею, что я стал монахом. Жалею только об одном, что не стал монахом раньше. Мне было тогда 25 лет. Я мог бы прийти в монастырь и раньше. Вот об этом я жалею.

3. А есть какие-то отличительные черты именно у современного монашества? Вообще, меньше ли сейчас стали уходить в монастыри?

— Монашество всегда одно, нет старого и нового монашества. Но сейчас можно видеть, что человеческая природа очень ослабла, и человек уже не может совершать столько телесных подвигов, как в старину. Однако послушание, полное посвящение Богу, все это он может делать. И сегодняшние монахи тоже могут стяжать те дары, которые были у их отцов.

Кстати, Афон долгое время был центром исихастского (1) движения. Но монахи-исихасты есть на Афоне и сейчас. Они обязательно всегда были, будут и есть. Иначе и не могло быть. Для нас большое благословение, что святой Григорий Палама начинал свои монашеские подвиги в нашем монастыре, и в нашем же монастыре находится самая древняя фреска с его изображением. Как говорит предание, изображение святого Григория на этой фреске очень похоже на него самого. Написали эту фреску через несколько лет после его кончины.

Хотя, сейчас, наверно, труднее стало спасаться. Со всеми нынешними достижениями цивилизации и ее успехами человеку очень легко впасть в эгоизм и гордыню. Множество философских теорий и воззрений запутывают и рассеивают человека, не оставляют его в покое и не дают ему посвятится всецело истинному Богу Христу и Его Откровению. Но подчеркиваю, труднее — не значит, что невозможно.

4. Вы бывали в российских монастырях? Чем они отличаются от греческих?

— Я был во многих российских монастырях. Это, по-моему, уже моя десятая поездка в Россию. В русском монашестве я вижу энтузиазм, потому что ваша Церковь наконец-то стала свободна, причем я говорю и о мужских монастырях, и о женских. Монашество постепенно здесь встает на ноги, потому что все те многочисленные новомученики, которые пожертвовали собой ради Церкви, молятся, чтобы к вам вернулся истинный дух монашества. Я думаю, что один из способов, который очень сильно помогает русскому православному монашеству — это живое общение русских монахов со Святой Горой Афон.

5. А как бы Вы оценили личность Патриарха Кирилла и то, что он делает?

— У него огромный опыт и он очень любит Церковь. Я бы даже сказал, что он прикладывает сверхчеловеческие старания ради блага Церкви. Насколько мы знаем, он очень заботится о правильном пастырском служении, особенно архиереев. Ведь по его инициативе вводится очень полезное новшество — умножение епархий. Деля крупные епархии, он увеличивает количество архиереев, чтобы проводилось более правильное и лучшее пастырское служение в Церкви. И я думаю, что благодаря его энергичной деятельности Церковь укрепляется и предстает более сильной и значительной.

1 Исихазм – древняя православная мистико-аскетическая традиция, которая ставит своей целью достижение состояния обожения и созерцания нетварного Фаворского света (примечание редакции).

Будущий монах Арсений (Йованович), дипломированный стоматолог, художник, музыкант, семь лет прожил в Нью-Йорке. Был участником ряда музыкальных групп «новой волны» (в частности, «Екатерина Великая»). Позже он описал свой опыт в книге «Бог и рок-н-ролл». В поисках выхода из духовного тупика воцерковился и отправился на Святую Гору. Приняв монашество, отец Арсений 12 лет провёл в сербском монастыре Высокие Дечаны (в Косово), сейчас входит в число братии монастыря Острог в Черногории.

— Отец Арсений, вот к вам приходит человек и спрашивает: зачем верить в Бога, молиться и ходить в церковь? Что вы ему ответите?
— Это довольно частый вопрос, который задают мне люди, и я отвечаю так: «А почему не стоит верить в Бога? Потому, что весь мир говорит, мол, не нужно верить в Бога?» Мне кажется, вопрос не имеет смысла. Это как если бы тебя спросили: «А веришь ли ты, что у тебя есть мама, родившая тебя?» Подобные несуразицы для умных людей ясны, но, к сожалению, для мира, потерявшего разум, они актуальны. Вера в Бога вполне естественна, ведь люди нуждаются в помощи свыше. Эта потребность с начала человеческой цивилизации существует, что мы видим во всех религиях и культурах мира. И сегодняшний атеистический мир тоже имеет такую потребность, но люди, находящиеся при власти, в политике или шоу-бизнесе, знают ритуалы, с помощью которых они обращаются к своему богу (не нашему!), желающему зла человеку. Он существует от начала цивилизации. Он и в раю обманул первых людей, и врёт человечеству до сего дня. Мы, православные христиане, знаем, что ни жизни, ни смерти без Творца нет. Бог, сотворивший нас, дал нам таланты — каждому по силам. И это сделано Духом Святым. Без Него они никогда не будут осуществлены. А Святой Дух есть Сам Бог, третье лицо Пресвятой Троицы.

Если сегодняшний человек думает, будто в состоянии достичь успеха без Бога, то он обманывается. Он может достигнуть лишь частичных успехов, в основном в материальном плане. А если мы внимательнее посмотрим вокруг, то увидим, что живём в трагической ситуации. Ведь человек прогнал Бога из своей жизни; возле нас только несчастья и смерть. Мир утопает в крови, ибо мы живём в эпоху террора, и любая идеология потеряла смысл.
Сейчас Исламское государство своей «революцией» хочет закончить дело, начатое Французской революцией, считая, что тогда не удалось реализовать намерения; а западный мир не имеет права исламистов осуждать, поскольку новое время в Европе стало намного хуже. Но Французская революция была тотальным кровопролитием, в конечном счёте уничтожившим монархию и церковь.
Мы видим: мир без Бога падает в пропасть, — потому не должны верить миру, говорящему, что «Бога нет, Бог мёртв». Все, кто это утверждал, мертвы. А Бог жив, и живёт вечно, и ждёт нас в вечности.
Без осознания этого мы встретимся в вечности не в Его любящих объятиях, а в адских объятиях Его противника, который учит человечество говорить, будто Бог мёртв. Бог не сотворил ад; мы сооружаем его в своей жизни. Если мы не призываем Бога на помощь, не ходим на литургию, не принимаем дар Духа Святого, значит, и в этом мире, и в том будем в бесконечной тьме. Конечно, кто-то начнёт меня ругать за это, но я глубоко о них сожалею и молюсь за них. Придите к Богу, придите в Православную Церковь!
— Отец Арсений, такой же вопрос вам задаёт не рядовой человек, а монах, ушедший из монастыря, или человек, который был в храме, причащался, исповедовался, но ушёл. Что вы ему скажете?
— Апостол Павел говорит одну страшную вещь: «Те, кто хотя бы однажды был в церкви и ощутил присутствие Духа Святого, а потом это отбросил, — за них не нужно молиться». Это тяжелое высказывание. Церковь не поступает таким образом. Она молится за всех своих и теперешних и бывших чад. Апостол Павел видел, насколько страшна беда, когда предают Бога. Даже в человеческом обществе предателей презирали, а в войну предавали смертной казни. Конечно, мы не желаем смерти никому, особенно духовной смерти. И призываем людей, в чём-то разочаровавшихся, поскольку в них всё ещё есть совесть и сердце, — возвратиться к Богу, Который жив, совершен, добр, всемогущ…
Люди в Церкви несовершенны — и монахи, и священники, и епископы. Многие из нас недостойны рясы, потому что не живём так, как нужно; не носим в себе Духа Святого, а носим духа тьмы; и можем привести в искушение наших братьев и сестёр. Но мы должны брать пример с тех, кто носит Бога в себе. А это святые люди. Они всегда были, есть и будут. От нас зависит, хотим ли мы их искать.
Однажды старца на Святой Горе молодой человек спросил: «Старче, почему больше нет духовных старцев?» Тот ответил: «Потому, что больше нет тех, кто их слушал бы». Нам дух этого мира, который на греческом звучит как «антиХристос», закрыл души, дабы мы не могли слышать голоса Божиего, говорящего через уста святых людей.
Я — один из примеров. Я — великий грешник, но не самый худший… Если говоришь про себя «я самый худший грешник», — это одна из вариаций гордости. Я обычный среднестатистический грешный человек. Но когда из глубины сердца призываю Бога и Божию милость, — она всегда здесь. И я призываю всех, в первую очередь монахов, монахинь, моих братьев и сестёр (не имею права обращаться к высшим чинам, но и для них желаю того же), — вернуться в объятия Святой Церкви, в объятия Самого Бога.
— Одна из причин ухода из монастыря — желание реализоваться в семейной жизни. Но современный мир постепенно уходит от семейных традиций и пропагандирует свободные отношения. В чём опасность такой жизни?
— Существуют даже животные, которые жизнь проводят с одним (не люблю слово «партнёр», но должен его использовать, ибо оно «покорило» мир) партнёром. Конечно, не сравниваю нас с животными, но это так называемый символ. Я пять лет жил в пустыне один и невольно наблюдал за парой крупных птиц. Учёные-орнитологи говорят, что они живут по полтора столетия и, пока живы, производят потомство. Это была такая любовь, которую я никогда не видел между людьми. Даже между родителями…
Мои родители не венчались в церкви, а «венчаны» в какой-то комнате городской квартиры. Этот гражданский брак — лишь фарс, имитация церковного брака. Между тем, брак в церкви нужен для любви троих. Любовь двоих не может долго жить. Я не знаю, как в русском языке, но мы, по-сербски приветствуя друг друга, говорим: «Христос между нами есть и будет». Христос — та сила, которая связывает цепь мужского и женского союза. Это не дети. Дети — не цепь. Если у кого-то нет детей, то не значит, что нужно развестись. Наоборот, мужчина и женщина должны быть вместе, чтобы приобрели Божию любовь, приобрели Христа между собой, приобрели Царствие Небесное в вечной жизни. Как и монах, и монахиня непосредственно в браке со Христом в монашеской жизни приобретают Бога, так и мужчина с женщиной посредством брака через много искушений в семейной жизни приобретают настоящую любовь, которая и есть Сам Живой Бог.
Современное отношение к жизни — желание оставить какую-то свою свободу (например, женщины стремятся сохранить девичью фамилию). Похоже, мы не любим друг друга по-настоящему и оставляем для себя некий жизненный «люфт», чтобы однажды… разойтись. И от этого очень страдают дети…
В развитии человека важнее всего питание, но не питание хлебом и молоком, а любовью. Ребёнок в первые годы жизни питается любовью между отцом и матерью. И явственно чувствует, «полнокровная» она или нет. Согласно так называемой перинатальной психологии, ребёнок ещё в материнской утробе, и даже при зачатии, ощущает «уровень» любви между отцом и матерью. Если не было любви, то человек, вырастая, не становится полноценной личностью. Почему сейчас так много психически больных людей, наркозависимых, гомосексуалистов? А всё просто: ребёнок не смог напитаться настоящей любовью между отцом и матерью. К сожалению, мы погружаемся в пучину нелюбви всё глубже и глубже. Поэтому прошу у Бога настоящей любви. Прошу людей войти в Божий брак, быть готовыми на любую жертву до крови, до края жизни. И Бог благословит и наши души, и души наших детей…
Беседовал Димитрий АРТЮХ