Читать житие сергия радонежского

Сергий Радонежский. Чудотворец Святой Руси

Б. Зайцев. Преподобный Сергий Радонежский

Весна

Детство Сергия в доме родительском для нас в тумане. Все же общий некий дух можно уловить из сообщений Епифания, ученика Сергия, первого его биографа.

По древнему преданию, имение родителей Сергия, бояр Ростовских Кирилла и Марии, находилось в окрестностях Ростова Великого, по дороге в Ярославль. Родители, «бояре знатные», по-видимому, жили просто, были люди тихие, спокойные, с крепким и серьезным складом жизни. Хотя Кирилл не раз сопровождал в Орду князей Ростовских, как доверенное, близкое лицо, однако сам жил небогато. Ни о какой роскоши, распущенности позднейшего помещика и говорить нельзя. Скорей напротив, можно думать, что домашний быт ближе к крестьянскому: мальчиком Сергия (а тогда – Варфоломея) посылали за лошадьми в поле. Значит, он умел и спутать их, и обротать. И подведя к какому-нибудь пню, ухватив за челку, вспрыгнуть, с торжеством рысцою гнать домой. Быть может, он гонял их и в ночное. И, конечно, не был барчуком.

Родителей можно представить себе людьми почтенными и справедливыми, религиозными в высокой степени. Известно, что особенно они были «страннолюбивы». Помогали бедным и охотно принимали странников. Вероятно, в чинной жизни странники – то начало ищущее, мечтательно противящееся обыденности, которое и в судьбе Варфоломея роль сыграло.

Есть колебания в годе рождения святого: 1314–1322. Жизнеописатель глухо, противоречиво говорит об этом.

Как бы то ни было, известно, что 3 мая у Марии родился сын. Священник дал ему имя Варфоломея, по дню празднования этого святого.

Особенный оттенок, отличающий его, лежит на ребенке с самого раннего детства.

Семи лет Варфоломея отдали учиться грамоте, в церковную школу, вместе с братом Стефаном. Стефан учился хорошо. Варфоломею же наука не давалась. Как и позже Сергий, маленький Варфоломей очень упорен и старается, но нет успеха. Он огорчен. Учитель иногда его наказывает. Товарищи смеются и родители усовещивают. Варфоломей плачет одиноко, но вперед не двигается.

И вот, деревенская картинка, так близкая и так понятная через шестьсот лет! Забрели куда-то жеребята и пропали. Отец послал Варфоломея их разыскивать, наверно, мальчик уж не раз бродил так, по полям, в лесу, быть может, у прибрежья озера ростовского и кликал их, похлопывал бичом, волочил недоуздки. При всей любви Варфоломея к одиночеству, природе и при всей его мечтательности он, конечно, добросовестнейше исполнял всякое дело – этою чертой отмечена вся его жизнь.

Теперь он – очень удрученный неудачами – нашел не то, чего искал. Под дубом встретил «старца черноризца, саном пресвитера». Очевидно, старец его понял.

– Что тебе надо, мальчик?

Варфоломей сквозь слезы рассказал об огорчениях своих и просил молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту.

И под тем же дубом стал старец на молитву. Рядом с ним Варфоломей – через плечо недоуздки. Окончив, незнакомец вынул из-за пазухи ковчежец, взял частицу просфоры, благословил ею Варфоломея и велел съесть.

– Это дается тебе в знак благодати и для разумения Священного Писания. Отныне овладеешь грамотою лучше братьев и товарищей.

О чем они беседовали дальше, мы не знаем. Но Варфоломей пригласил старца домой. Родители приняли его хорошо, как и обычно странников. Старец позвал мальчика в моленную и велел читать псалмы. Ребенок отговаривался неумением. Но посетитель сам дал книгу, повторивши приказание.

Тогда Варфоломей начал читать, и все были поражены, как он читает хорошо.

А гостя накормили, за обедом рассказали и о знамениях над сыном. Старец снова подтвердил, что теперь Варфоломей хорошо станет понимать Св. Писание и одолеет чтение. Затем прибавил: «Отрок будет некогда обителью Преев. Троицы; он многих приведет за собой к уразумению Божественных заповедей».

С этого времени Варфоломей двинулся, читал уже любую книгу без запинки, и Епифаний утверждает – даже обогнал товарищей.

В истории с его учением, неудачами и неожиданным, таинственным успехом видны в мальчике некоторые черты Сергия: знак скромности, смирения есть в том, что будущий святой не мог естественно обучиться грамоте. Заурядный брат его Стефан лучше читал, чем он, его больше наказывали, чем обыкновеннейших учеников. Хотя биограф говорит, что Варфоломей обогнал сверстников, но вся жизнь Сергия указывает, что не в способностях к наукам его сила: в этом ведь он ничего не создал. Пожалуй, даже Епифаний, человек образованный и много путешествовавший по св. местам, написавший жития св. Сергия и Стефана Пермского, был выше его как писатель, как ученый. Но непосредственная связь, живая, с Богом, обозначилась уже очень рано у малоспособного Варфоломея. Есть люди, внешне так блестяще одаренные, – нередко истина последняя для них закрыта. Сергий, кажется, принадлежал к тем, кому обычное дается тяжко, и посредственность обгонит их – зато необычайное раскрыто целиком. Их гений в иной области.

И гений мальчика Варфоломея вел его иным путем, где менее нужна наука: уже к порогу юности отшельник, постник, инок ярко проступили. Больше всего любит он службы, церковь, чтение священных книг. И удивительно серьезен. Это уже не ребенок.

Главное же: у него является свое. Не потому набожен, что среди набожных живет. Он впереди других. Его ведет – призвание. Никто не принуждает к аскетизму – он становится аскетом и постится среды, пятницы, ест хлеб, пьет воду, и всегда он тихий, молчаливый, в обхождении ласковый, но с некоторой печатью. Одет скромно. Если же бедняка встретит, отдает последнее.

Замечательны и отношения с родными. Конечно, мать (а может, и отец) давно почувствовала в нем особенное. Но вот казалось, что он слишком изнуряется. Она его упрашивает не насиловать себя. Он возражает. Может быть, из-за его дарений тоже выходили разногласия, упреки (лишь предположение), но какое чувство меры! Сын остается именно послушным сыном, житие подчеркивает это, да и факты подтверждают. Находил Варфоломей гармоничность, при которой был самим собой, не извращая облика, но и не разрывая с тоже, очевидно, ясными родителями. В нем не было экстаза, как во Франциске Ассизском. Если бы он был блаженным, то на русской почве это значило б: юродивый. Но именно юродство ему чуждо. Живя, он с жизнью, с семьей, духом родного дома и считался, как и с ним семья считалась. Потому к нему неприменима судьба бегства и разрыва.

А внутренно, за эти годы отрочества, ранней юности, в нем накоплялось, разумеется, стремление уйти из мира низшего и среднего в мир высший, мир незамутненных созерцаний и общенья непосредственного с Богом.

Этому осуществиться надлежало уж в других местах, не там, где проходило детство.

Выступление

Трудно вообще сказать, когда легка была жизнь человеческая. Можно ошибиться, называя светлые периоды, но в темных, кажется, погрешности не сделаешь. И без риска станешь утверждать, что век четырнадцатый, времена татарщины, ложились камнем на сердце народа.

Правда, страшные нашествия тринадцатого века прекратились. Ханы победили, властвовали. Относительная тишина. И все же: дань, баскаки, безответность и бесправность даже пред татарскими купцами, даже перед проходимцами монгольскими, не говоря уж о начальстве. И чуть что – карательная экспедиция: «егда рать Ахмулова бысть», «великая рать Туралыкова», – а это значит: зверства, насилия, грабеж и кровь.

Но и в самой России шел процесс мучительный и трудный: «собирание земли». Не очень чистыми руками «собирали» русскую землицу Юрий и Иван (Калита) Даниловичи. Глубокая печаль истории, самооправдание насильников – «все на крови!». Понимал или нет Юрий, когда при нем в Орде месяц водили под ярмом его соперника, Михаила Тверского, что делает дело истории, или Калита, предательски губя Александра Михайловича? «Высокая политика» или просто «растили» свою вотчину московскую – во всяком случае уж не стеснялись в средствах. История за них. Через сто лет Москва незыблемо поднялась над удельною сумятицей, татар сломила и Россию создала.

>Житие Сергия Радонежского в пересказе Бориса Зайцева

Сергий Радонежский. Детство

По древнему преданию, имение родителей Сергия Радонежского, бояр Ростовских Кирилла и Марии, находилось в окрестностях Ростова Великого, по дороге в Ярославль. Родители, «бояре знатные», по-видимому, жили просто, были люди тихие, спокойные, с крепким и серьезным складом жизни.

Св.прп. Кирилл и Мария. Роспись Вознесенского храма на Гродке (Павлов-Посад) Родители Сергия Радонежского

Хотя Кирилл не раз сопровождал в Орду князей Ростовских, как доверенное, близкое лицо, однако сам жил небогато. Ни о какой роскоши, распущенности позднейшего помещика и говорить нельзя. Скорей напротив, можно думать, что домашний быт ближе к крестьянскому: мальчиком Сергия (а тогда — Варфоломея) посылали за лошадьми в поле. Значит, он умел и спутать их, и обротать. И подведя к какому-нибудь пню, ухватив за челку, вспрыгнуть, с торжеством рысцою гнать домой. Быть может, он гонял их и в ночное. И, конечно, не был барчуком.

Родителей можно представить себе людьми почтенными и справедливыми, религиозными в высокой степени. Помогали бедным и охотно принимали странников.

3 мая у Марии родился сын. Священник дал ему имя Варфоломея, по дню празднования этого святого. Особенный оттенок, отличающий его, лежит на ребенке с самого раннего детства.

Семи лет Варфоломея отдали учиться грамоте, в церковную школу, вместе с братом Стефаном. Стефан учился хорошо. Варфоломею же наука не давалась. Как и позже Сергий, маленький Варфоломей очень упорен и старается, но нет успеха. Он огорчен. Учитель иногда его наказывает. Товарищи смеются и родители усовещивают. Варфоломей плачет одиноко, но вперед не двигается.

И вот, деревенская картинка, так близкая и так понятная через шестьсот лет! Забрели куда-то жеребята и пропали. Отец послал Варфоломея их разыскивать, наверно, мальчик уж не раз бродил так, по полям, в лесу, быть может, у прибрежья озера ростовского и кликал их, похлопывал бичом, волочил недоуздки. При всей любви Варфоломея к одиночеству, природе и при всей его мечтательности он, конечно, добросовестнейше исполнял всякое дело — этою чертой отмечена вся его жизнь.

Сергий Радонежский. Чудо

Теперь он — очень удрученный неудачами — нашел не то, чего искал. Под дубом встретил «старца черноризца, саном пресвитера». Очевидно, старец его понял.

— Что тебе надо, мальчик?

Варфоломей сквозь слезы рассказал об огорчениях своих и просил молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту.

Видение отроку Варфоломею. Нестеров М.В.

И под тем же дубом стал старец на молитву. Рядом с ним Варфоломей — через плечо недоуздки. Окончив, незнакомец вынул из-за пазухи ковчежец, взял частицу просфоры, благословил ею Варфоломея и велел съесть.

— Это дается тебе в знак благодати и для разумения Священного Писания. Отныне овладеешь грамотою лучше братьев и товарищей.

О чем они беседовали дальше, мы не знаем. Но Варфоломей пригласил старца домой. Родители приняли его хорошо, как и обычно странников. Старец позвал мальчика в моленную и велел читать псалмы. Ребенок отговаривался неумением. Но посетитель сам дал книгу, повторивши приказание.

Тогда Варфоломей начал читать, и все были поражены, как он читает хорошо.

А гостя накормили, за обедом рассказали и о знамениях над сыном. Старец снова подтвердил, что теперь Варфоломей хорошо станет понимать Св. Писание и одолеет чтение.

Преподобный Сергий Радонежский. Нестеров М.В.

Совершив обряд пострижения, Митрофан приобщил Сергия Радонежского св. Тайн. Сергий же семь дней не выходя провел в «церквице» своей, молился, ничего не «вкушал», кроме просфоры, которую давал Митрофан. А когда пришло время Митрофану уходить, просил его благословения на жизнь пустынную.

Игумен поддержал его и успокоил, сколько мог. И молодой монах один остался среди сумрачных своих лесов.

Возникали пред ним образы зверей и мерзких гадов. Бросались на него со свистом, скрежетом зубов. Однажды ночью, по рассказу преподобного, когда в «церквице» своей он «пел утреню», чрез стену вдруг вошел сам сатана, с ним целый «полк бесовский». Они гнали его прочь, грозили, наступали. Он молился. («Да воскреснет Бог, и да расточатся врази Его…») Бесы исчезли.

Выдержит ли в грозном лесу, в убогой келии? Страшны, наверно, были осени и зимние метели на его Маковице! Ведь Стефан не выдержал же. Но не таков Сергий. Он упорен, терпелив, и он «боголюбив».

Так прожил он, в полном одиночестве, некоторое время.

Сергий Радонежский. Ручной медведь

Сергий увидел раз у келий огромного медведя, слабого от голода. И пожалел. Принес из келии краюшку хлеба, подал — с детских ведь лет был, как родители, «странноприимен». Мохнатый странник мирно съел. Потом стал навещать его. Сергий подавал всегда. И медведь сделался ручным.

Юность преподобного Сергия (Сергий Радонежский). Нестеров М.В.

Но сколь ни одинок был преподобный в это время, слухи о его пустынничестве шли. И вот стали являться люди, прося взять к себе, спасаться вместе. Сергий отговаривал. Указывал на трудность жизни, на лишения, с ней связанные. Жив еще был для него пример Стефана. Все-таки — уступил. И принял нескольких…

Преподобный Сергий Радонежский: загадки и секреты жития

Построили двенадцать келий. Обнесли тыном для защиты от зверей. Келии стояли под огромными соснами, елями. Торчали пни только что срубленных деревьев. Между ними разводила братия свой скромный огород. Жили тихо и сурово.

Сергий Радонежский подавал во всем пример. Сам рубил келии, таскал бревна, носил воду в двух водоносах в гору, молол ручными жерновами, пек хлебы, варил пищу, кроил и шил одежду. И наверно, плотничал теперь уже отлично. Летом и зимой ходил в той же одежде, ни мороз его не брал, ни зной. Телесно, несмотря на скудную пищу, был очень крепок, «имел силу противу двух человек».

Был первым и на службах.

Труды преподобного Сергия (Сергий Радонежский). Нестеров М.В.

Так шли годы. Община жила неоспоримо под началом Сергия. Монастырь рос, сложнел и должен был оформиться. Братия желала, чтобы Сергий стал игуменом. А он отказывался.

— Желание игуменства,— говорил,— есть начало и корень властолюбия.

Но братия настаивала. Несколько раз «приступали» к нему старцы, уговаривали, убеждали. Сергий сам ведь основал пустынь, сам построил церковь; кому же и быть игуменом, совершать литургию.

Настояния переходили чуть не в угрозы: братия заявляла, что, если не будет игумена, все разойдутся. Тогда Сергий, проводя обычное свое чувство меры, уступил, но тоже относительно.

— Желаю,— сказал, — лучше учиться, нежели учить; лучше повиноваться, нежели начальствовать; но боюсь суда Божия; не знаю, что угодно Богу; святая воля Господа да будет!

И он решил не прекословить — перенести дело на усмотрение церковной власти.

Митрополита Алексия в то время не было в Москве. Сергий с двумя старейшими из братии пешком отправился к его заместителю, епископу Афанасию, в Переславль-Залесский.

Сергий возвратился, с ясным поручением от Церкви — воспитывать, вести пустынную свою семью. Он этим занялся. Но собственную жизнь, в игуменстве, не изменил нисколько: сам свечи скатывал, варил кутью, готовил просфоры, размалывал для них пшеницу.

В пятидесятых годах к нему пришел архимандрит Симон из Смоленской области, прослышав о его святой жизни. Симон — первый принес в монастырь и средства. Они позволили построить новую, более обширную церковь Св. Троицы.

С этих пор стало расти число послушников. Келии принялись ставить в некотором порядке. Деятельность Сергия ширилась. Сергий постригал не сразу. Наблюдал, изучал пристально душевное развитие прибывшего.

Несмотря на постройку новой церкви, на увеличение числа монахов, монастырь все строг и беден. Каждый существует собственными силами, нет общей трапезы, кладовых, амбаров. Было положено, что у себя в келии инок проводит время или за молитвой, или за размышлением о своих грехах, проверкой поведения, или за чтением св. книг, переписыванием их, иконописью — но никак не в разговорах.

Трудолюбие мальчика и юноши Варфоломея оставалось неизменным и в игумене. По известному завету ап. Павла, он требовал от иноков труда и запрещал им выходить за подаянием.

Сергий Радонежский. Обитель

Сергиева обитель продолжала быть беднейшей. Часто не хватало и необходимого: вина для совершения литургии, воска для свечей, масла лампадного… Литургию иногда откладывали. Вместо свечей — лучины. Нередко не было ни горсти муки, ни хлеба, ни соли, не говоря уже о приправах — масле и т. п.

В один из приступов нужды в обители нашлись недовольные. Поголодали два дня — зароптали.

— Вот, — сказал преподобному инок от лица всех, — мы смотрели на тебя и слушались, а теперь приходится умирать с голоду, потому что ты запрещаешь нам выходить в мир просить милостыни. Потерпим еще сутки, а завтра все уйдем отсюда и больше не возвратимся: мы не в силах выносить такую скудость, столь гнилые хлебы.

Сергий обратился к братии с увещанием. Но не успел он его кончить, как послышался стук в монастырские ворота; привратник увидел в окошечко, что привезли много хлеба. Он сам был очень голоден, но все же побежал к Сергию.

Преподобный Сергий Радонежский: история почитания

— Отче, привезли много хлебов, благослови принять. Вот, по твоим святым молитвам, они у ворот.

Сергий благословил, и в монастырские ворота въехало несколько повозок, нагруженных испеченным хлебом, рыбою и разной снедью. Сергий порадовался, сказал:

— Ну вот, вы алчущие, накормите кормильцев наших, позовите их разделить с нами общую трапезу.

Приказал ударить в било, всем идти в церковь, отслужить благодарственный молебен. И лишь после молебна благословил сесть за трапезу. Хлебы оказались теплы, мягки, точно только что из печки.

Троице-Сергиева лавра (Сергий Радонежский). Лисснер Э.

Монастырь не нуждался уже теперь, как прежде. А Сергий был все так же прост — беден, нищ и равнодушен к благам, как остался и до самой смерти. Ни власть, ни разные «отличия» его вообще не занимали. Негромкий голос, тихие движения, лицо покойное, святого плотника великорусского. В нем наши ржи и васильки, березы и зеркальность вод, ласточки и кресты и не сравнимое ни с чем благоухание России. Все — возведенное к предельной легкости, чистоте.

Многие приходили издали, чтобы только взглянуть на преподобного. Это время, когда «старичка» слышно на всю Россию, когда сближается он с митр. Алексием, улаживает распри, совершает грандиозную миссию по распространению монастырей.

Преподобный хотел более строгого порядка, приближавшего к первохристианской общине. Все равны и все бедны одинаково. Ни у кого ничего нет. Монастырь живет общиною.

Деятельность Сергия нововведение расширяло и усложняло. Нужно было строить новые здания — трапезную, хлебопекарню, кладовые, амбары, вести хозяйство и т. п. Прежде руководство его было только духовным — иноки шли к нему как духовнику, на исповедь, за поддержкой и наставлением.

Все способные к труду должны были трудиться. Частная собственность строго воспрещена.

Чтобы управлять усложнившейся общиной, Сергий избрал себе помощников и распределил между ними обязанности. Первым лицом после игумена считался келарь. Эта должность впервые учреждена в русских монастырях пр. Феодосием Печерским. Келарь заведовал казной, благочинием и хозяйством — не только внутри монастыря. Когда появились вотчины, он ведал и их жизнью. Правил и судебные дела.

Уже при Сергии, по-видимому, было собственное хлебопашество — вокруг монастыря являются пахотные поля, частью обрабатываются они монахами, частью наемными крестьянами, частью — желающими поработать на монастырь. Так что у келаря забот немало.

Преподобный Савва Сторожевский

Одним из первых келарей Лавры был преп. Никон, позже игумен.

В духовники назначали опытнейшего в духовной жизни. Он — исповедник братии. Савва Сторожевский, основатель монастыря под Звенигородом, был из первых духовников. Позже эту должность получил Епифаний, биограф Сергия.

За порядком в церкви наблюдал экклезиарх. Меньшие должности: параэкклезиарх — содержал в чистоте церковь, канонарх — вел «клиросное послушание» и хранил богослужебные книги.

Так жили и трудились в монастыре Сергия, теперь уже прославленном, с проложенными к нему дорогами, где можно было и остановиться, и пробыть некоторое время — простым ли людям, или князю.

Митрополиты Московские Петр и Алексий. Изображение на иконе

Два митрополита, оба замечательные, наполняют век: Петр и Алексий. Игумен ратский Петр, волынец родом, первый митрополит русский, основавшийся на севере — сначала во Владимире, потом в Москве. Петр первый благословил Москву. За нее, в сущности, положил всю жизнь. Это он ездит в Орду, добывает от Узбека охранительную грамоту для духовенства, непрерывно помогает князю.

Митрополит Алексий — из сановного, старинного боярства города Чернигова. Отцы его и деды разделяли с князем труд по управлению и обороне государства. На иконах их изображают рядом: Петр, Алексий, в белых клобуках, потемневшие от времени лица, узкие и длинные, седые бороды… Два неустанных созидателя и труженика, два «заступника» и «покровителя» Москвы.

Пр. Сергий при Петре был еще мальчиком, с Алексием он прожил много лет в согласии и дружбе. Но св. Сергий был пустынник и «молитвенник», любитель леса, тишины – его жизненный путь иной. Ему ли, с детства — отошедшему от злобы мира сего, жить при дворе, в Москве, властвовать, иногда вести интриги, назначать, смещать, грозить! Митрополит Алексий часто приезжает в его Лавру — может быть, и отдохнуть с тихим человеком — от борьбы, волнений и политики.

Преподобный Сергий вышел в жизнь, когда татарщина уже надламывалась. Времена Батыя, разорения Владимира, Киева, битва при Сити — все далеко. Идут два процесса, разлагается Орда, крепнет молодое русское государство. Орда дробится, Русь объединяется. В Орде несколько соперников, борющихся за власть. Они друг друга режут, отлагаются, уходят, ослабляя силу целого. В России, наоборот,— восхождение.

В Орде между тем выдвинулся Мамай, стал ханом. Собрал всю волжскую Орду, нанял хивинцев, ясов и буртасов, сговорился с генуэзцами, литовским князем Ягелло — летом заложил свой стан в устье реки Воронежа. Поджидал Ягелло.

Время для Димитрия опасное.

До сих пор Сергий был тихим отшельником, плотником, скромным игуменом и воспитателем, святым. Теперь стоял пред трудным делом: благословения на кровь. Благословил бы на войну, даже национальную, Христос?

Преподобный Сергий Радонежский благословляет Д. Донского. Кившенко А.Д.

Русь собралась

18 августа Димитрий с князем Серпуховским Владимиром, князьями других областей и воеводами приехал в Лавру. Вероятно, это было и торжественно, и глубоко серьезно: Русь вправду собралась. Москва, Владимир, Суздаль, Серпухов, Ростов, Нижний Новгород, Белозерск, Муром, Псков с Андреем Ольгердовичем — впервые двинуты такие силы. Тронулись не зря. Все это понимали.

Начался молебен. Во время службы прибывали вестники — война и в Лавру шла,— докладывали о движении врага, предупреждали торопиться. Сергий упросил Димитрия остаться к трапезе. Здесь он сказал ему:

— Еще не пришло время тебе самому носить венец победы с вечным сном; но многим, без числа, сотрудникам твоим плетутся венки мученические.

После трапезы преподобный благословил князя и всю свиту, окропил св. водой.

— Иди, не бойся. Бог тебе поможет.

И, наклонившись, на ухо ему шепнул: «Ты победишь».

Есть величавое, с трагическим оттенком — в том, что помощниками князю Сергий дал двух монахов-схимников: Пересвета и Ослябю. Воинами были они в миру и на татар пошли без шлемов, панцирей — в образе схимы, с белыми крестами на монашеской одежде. Очевидно, это придавало войску Димитрия священно-крестоносный облик.

20-го Димитрий был уже в Коломне. 26—27-го русские перешли Оку, рязанскою землею наступали к Дону. 6-го сентября его достигли. И заколебались. Ждать ли татар, переправляться ли?

Старшие, опытные воеводы предлагали: здесь повременить. Мамай силен, с ним и Литва, и князь Олег Рязанский. Димитрий, вопреки советам, перешел через Дон. Назад путь был отрезан, значит, все вперед, победа или смерть.

Сергий в эти дни тоже был в подъеме высочайшем. И вовремя послал вдогонку князю грамоту: «Иди, господин, иди вперед, Бог и Св. Троица помогут!»

8-е сентября 1380 года!

По преданию, на зов татарского богатыря выскакал Пересвет, давно готовый к смерти, и, схватившись с Челубеем, поразив его, сам пал. Началась общая битва, на гигантском по тем временам фронте в десять верст. Сергий правильно сказал: «Многим плетутся венки мученические». Их было сплетено немало.

Преподобный же в эти часы молился с братией у себя в церкви. Он говорил о ходе боя. Называл павших и читал заупокойные молитвы. А в конце сказал: «Мы победили».

Преподобный Сергий Радонежский. Кончина

Преп. Сергий Радонежский скончался 25 сентября 1392 г.

Сергий Радонежский пришел на свою Маковицу скромным и безвестным юношей Варфоломеем, а ушел прославленнейшим старцем. До преподобного на Маковице был лес, вблизи — источник, да медведи жили в дебрях по соседству. А когда он умер, место резко выделялось из лесов и из России. На Маковице стоял монастырь — Троице-Сергиева лавра, одна из четырех лавр нашей родины. Вокруг расчистились леса, поля явились, ржи, овсы, деревни. Еще при Сергии глухой пригорок в лесах Радонежа стал светло-притягательным для тысяч. Сергий Радонежский основал не только свой монастырь и не из него одного действовал. Бесчисленны обители, возникшие по его благословению, основанные его учениками — и проникнутые духом его.

Троице-Сергиева лавра. photosight.ru

Итак, юноша Варфоломей, удалившись в леса на «Маковицу», оказался создателем монастыря, затем монастырей, затем вообще монашества в огромнейшей стране.

Не оставив по себе писаний, Сергий будто бы ничему не учит. Но он учит именно всем обликом своим: одним он утешение и освежение, другим — немой укор. Безмолвно Сергий учит самому простому: правде, прямоте, мужественности, труду, благоговению и вере.

>Сергий Радонежский, биография, новости, фото

Биография Сергия Радонежского

Сергий Радонежский (при крещении Варфоломей) – выдающийся монах-подвижник, аскет, подчинивший свою жизнь божьим заповедям любви и согласия, символ единства Руси, способствовавший ее объединению после раздробленности и межусобиц, духовный лидер, убеждавший в необходимости укрепления государственности для свержения золотоордынского ига. Сергий Радонежский Он был создателем Свято-Троицкой обители, приверженцем монастырской общежительской традиции, зачинателем практики старчества, мыслителем, не только подражавшим византийским богословским идеям, но и творчески из развивавшим. Он обладал чудесными мистическими знаниями, оберегал страждущих от болезней и всякого зла, воскрешал из мертвых.
Истовая молитва праведнику оберегает в сложных жизненных ситуациях, помогает сиротам и вдовам, покровительствует людям, носящим его имя, монахам и военным, способствует ученикам в получении знаний, ученым в успешности экспериментов, подозреваемым в справедливом исходе судебных производств, избавляет от зависти и гордыни, исцеляет болезни.

Детство и юношество

Будущий видный церковный деятель появился на свет более семисот лет назад в скромной и благочестивой семье из ростовского села Варницы. Точная дата его рождения неизвестна, хотя в некоторых источниках указано 14 мая 1314 г. Еще во время беременности матери, по церковному преданию, открылось особенное предназначение ребенка – он троекратно громко вскрикнул в материнском чреве во время Божественной литургии. Родители, знатный боярин Кирилл и его супруга Мария, назвали новорожденного Варфоломеем. Он был их средним сыном; старшего звали Стефаном, младшего – Петром. Сергий Радонежский при крещении получил имя Варфоломей Отец состоял на службе у ростовских князей, происходил от варяга Шимона, строителя Киево-Печерского монастыря. Мать, по мнению краеведов, могла происходить либо от простых русских, либо от знатных татар, прямых потомков Чингисхана, чингизидов. Родные владели имением в четырех километрах от Ростова и были убежденными приверженцами церковных уставов, помогали странникам, нищим и бедным. Своих сыновей с раннего возраста они приучали к труду. Памятник родителям Преподобного Сергия в Сергиевом Посаде Средний сынок рос отзывчивым, серьезным, спокойным и задумчивым ребенком, всегда жаждал новых знаний, однако учеба давалась ему с большим трудом. Он слезно и искренне просил создателя о помощи в учебе. Всевышний его услышал и послал таинственного святого гостя в облике старика. После беседы с ним проблемы ребенка в освоении грамоты были быстро преодолены. Данный факт из жития праведника и чарующая атмосфера сверхъестественного нашли отражение в картине «Видение отроку Варфоломею» кисти М.В. Нестерова, хранящейся в Третьяковской галерее. Картина М.В. Нестерова «Видение отроку Варфоломею» В 1328 их семейство, разорившись и спасаясь от набегов, массовых грабежей и насилия слуг Ивана Калиты, перебралось в поселение Радонеж, входившее в Московское княжество. Будущий знаменитый игумен с интересом изучал Святое писание и с детской чистотой вдохновлялся христианскими идеалами. Еще не достигнув 12 лет, он соблюдал телесный и духовный пост, старался всемерно помогать людям и твердо решил посвятить себя богу.

В 1330-х родители, а затем и брат Стефан, потерявший супругу, приняли схиму (высшую монашескую степень) в стенах Хотьковской обители, находившейся в 3 километрах от Радонежа. В 1337 отец и мать Варфоломея скончались.

Монашество и уединение

После ухода из жизни родителей Варфоломей оставил свою часть наследства младшему брату и отправился в Хотьково. Там в стремлении к единению с богом он убедил старшего брата попросить благословение на удаление в пустынное место (то есть, на подвиг пустынножительства, заимствованный Русью из византийской традиции), где они могли бы безраздельно посвятить себя богу.
Братья обосновались в дремучем лесу в десяти километрах от обители, срубили там келию, затем – церковь. Она положила начало появлению крупнейшего в стране монастыря, Троице-Сергиевой лавры, датой основания которой принято считать год их поселения в пустыне – 1337. Монах Сергий Радонежский Брат не выдержал слишком суровых условий отшельничества, ушел в Московскую Богоявленскую обитель и позже стал ее настоятелем, иереем. А Варфоломей, оставшись в полном одиночестве, продолжил закалять свой дух и с молитвой сносил все ниспосланные богом тяжкие испытания. Вскоре он призвал одного из игуменов по имени Митрофан и принял от него в 23 года монашеский постриг в день памяти святых Сергия и Вакха, 7 октября, получив имя одного из этих мучеников – Сергий. Преподобный Сергий Радонежский в трудах Уединение молодого инока продлилось около двух лет. Он неустанно трудился, ревностно молился и читал божественные книги, сверяя каждый шаг с путем первых подвижников русского монашества Антония и Феодосия Печерских, многих других христианских святых.

Зарождение монастыря

Однажды поздно вечером всевышний послал поборнику истинной веры видение в виде прекрасных птиц, круживших в небе над его кельей. При этом голос сообщил, что скоро у него появятся ученики. Так и случилось – к Сергию стали стекаться иноки, которые также мечтали о достижении идеала святости и о спасении души. Первое время их было 12 человек. Вместе братья-монахи срубили новые кельи вокруг церквушки, обнесли свое жилье общим забором, чтобы к ним не забегали дикие звери.
В 1342 (по другим данным, в 1345) году пустынь сформировалась в монастырь, где Сергий стал вторым настоятелем, игуменом, являвшим всем пример трудолюбия и смирения (звание первого получил Митрофан). В 1354 епископ Волыни возвел Сергия в сан пресвитера (священника), то есть, согласно церковному протоколу, иеромонаха. Преподобный Сергий Радонежский Вокруг обители начали селиться новые послушники и крестьяне, превратив постепенно глухомань в обжитое место. Несмотря на крайнюю нужду, стойкий и терпеливый монах-священник запретил братьям-инокам принимать подаяние. Они жили исключительно плодами своего смиренного труда. По рекомендации патриарха Филарета и митрополита Алексия Сергий внедрил в монастыре новый для Руси уклад, принятый в Византии, когда вся собственность монастыря признавалась общей. По преданию, сама Богоматерь явилась праведнику и одобрила это начинание, пообещав, что они не будут больше испытывать никаких лишений. Троице-Сергиева лавра. Наши дни

Общественное служение

Мудрый подвижник способствовал объединению князей в борьбе за избавление страны от ига татар, напутствовал войско перед Куликовским сражением, поднимал боевой дух русских воинов. Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского на Куликовскую битву Согласно житию Сергия Радонежского, добрым словом он примерял враждующих между собой князей, находил время для организации новых обителей. С его помощью в 1385 был предупрежден один из Московско-Новгородских военных конфликтов. Благодаря его подвижнической деятельности на Киржаче появилась Благовещенская обитель, на окраине Коломны – Старо-Голутвин, в Серпухове – Высоцкий монастырь, на Клязьме – Юрьевский. А его воспитанники стали впоследствии устроителями еще порядка сорока десятков обителей. Сергий Радонежский. Заступник Руси Святой старец излечивал страждущих, вершил чудеса, даровал свои наставления. Как гласит предание, он не только исцелил, но и вернул к жизни мальчика, умершего на руках у несчастного отца, который нес больного ребенка к нему на лечение.

Смерть

Преподобного, остававшегося примером кротости, благочестия и чистоты, чтили наравне с известными издревле святыми. Во время одной из литургий ему служил ангел господень, а однажды появилась озаренная божественным светом пресвятая дева Мария вместе с апостолами Петром и Иоанном Богословом и сообщила, что будет всегда опекать его монастырь. Преставление преподобного Сергия Радонежского Момент своей смерти выдающийся подвижник предвидел заранее и велел своему достойнейшему воспитаннику Никону занять место игумена. Перед уходом Сергий причастился и даровал последние напутствия. Умер он в 1392 г. Радонежский просил, чтобы его тело похоронили на монастырском кладбище, среди обычных монахов, но обитатели лавры рассудили иначе и погребли его в правой части церкви.

Память

Спустя 30 лет после смерти Сергий Радонежский явился во сне к одному из своих последователей и сообщил, что его останки теснит вода. Монахи откопали домовину и увидели, что ее залило грунтовыми водами. Тем не менее, останки Сергия были сухими. Мощи Сергия Радонежского А 5 июля (или 18 по старому стилю) гроб с мощами Сергия подняли на поверхность. Их перевезли в Троицкий собор, и поток желающих прикоснуться к святыне не иссякал несколько веков. В 1452 году Сергий Радонежский был канонизирован.
После Революции останки святого наравне с другими религиозными реликвиями были переданы в ведение государства как музейная ценность. В 20-х годах останки Радонежского хотели отправить в один из крупных московских музеев. Искусствовед Юрий Олсуфьев по благословлению патриарха Тихона выкрал голову святого и перезахоронил ее в саду. В 1945 году мощи воссоединились. Акафист святому преподобному Сергию Радонежскому В современном православии Сергий Радонежского чтят как покровителя России. Также считается, что он опекает учащихся, вдов и сирот, больным и незаслуженно представшим пред судом.

Электронная книга

Житие Преподобного Сергия Радонежского

Житие преподобного Сергия Радонежского». Читая это, житие можно заметить, как понятие о святости затмевается со временем. В «Житии преподобного Сергия» мы не найдем ни Пересвета с Ослябей, ни Дмитрия Донского: настоящая святость далека от картонного патриотизма. Будучи учеником преподобного Сергия, Епифаний Премудрый начал собирать материалы через год после его смерти, а кончил написание около 1417-1418 годов, через 26 лет по смерти Сергия. Федотов характеризует «Житие преподобного Сергия» следующим образом: «бессильный в изображении духовной жизни святого, биограф дал точный бытовой портрет, сквозь который проступает внутренний незримый свет». Н. Ф. Дробленкова пишет о литературной составляющей жития: «С присущей Епифанию тщательностью он писал его на основании подобранных им в течение 20 лет документальных данных, сделанных им записей («свитков» «запаса ради»), своих воспоминаний и рассказов очевидцев. Владея святоотеческой литературой, библейскими книгами, византийскими и русскими агиографическими сочинениями, историческими и иными материалами (среди источников Ж. исследователи называют жития Антония Великого, Феодора Эдесского, Николая Мирликийского и др.) и органически усвоив традиции южнославянской и русской агиографии, Епифаний мастерски применил в Ж. риторически изощренный стиль «плетения словес», с присущими ему цепочками разнообразных эпитетов, сравнений, обилием риторических фигур, сочетая при этом стилистическую изысканность с ясностью и динамичностью сюжетного развития и подчас с необычайно простым языком, близким к бытовому разговорному.

Житие преподобного Сергия Радонежского

Вышла вторая книга серии «Жития святых», посвященная «игумену Земли русской» преподобному Сергию Радонежскому. Издание содержит житие преподобного по изданию Троице Сергиевой Лавры 1885-1891-1898-1904 гг. Книга иллюстрирована древнерусскими миниатюрами из рукописных житий, иконами, фотографиями и более поздними рисунками, иллюстрирующими жизнь и многочисленные чудеса, происшедшие по молитве великого святого.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Житие преподобного Сергия Радонежского. — М.: Изд. Сретенского монастыря, 2005. — 224 с. — (Жития святых). «Слава Богу о всем и всяческих ради! Слава показавшему нам житие мужа свята и старца духовна; благодарим Бога за премногую Его благость, бывшую на нас, яко да-рова нам свята старца, господина преподобнаго Сергия, в земли нашей Рустей, в стране полунощней».

Так начинает свое сказание о житии и подвигах преподобного отца нашего Сергия его присный ученик, блаженный Епифаний. «Дивлюся же, — говорит он, — како толико лет минуло, а житие святого старца не писано было; и о сем сжалихся зело, како убо таковый святый старец пречудный и предобрый, отнележе преставися 26 лет прейде, и никто не дерзняше писати о нем, ни дальний, ни ближний, ни больший, ни меньший».

Сии слова премудрого Епифания еще с большим правом можем повторить мы, с той лишь разницей, что со дня кончины преподобного Сергия до нашего времени протекло не 26, а уже пятьсот лет, и до сих пор мы не имеем на современном русском языке полного жизнеописания великого старца, не только в смысле самостоятельного исторического исследования о его жизни и подвигах, о его значении в истории Русской Церкви, русского подвижничества, русского просвещения и вообще нравственного воспитания русского народа, но даже и простого полного перевода жития, написанного Епифанием. Правда, существует более десятка разных житий преподобного Сергия, и лучшее из них, конечно, то, которое составлено святителем Московским Филаретом. Но это житие предназначено было для чтения при богослужении и читано самим в Бозе почившим иерархом в лавре на всенощном бдении 5 июля 1822 года. По своим достоинствам внутренним это житие — слиток золота; но, как предназначенное для церковного чтения, оно по необходимости отличается краткостью и опускает многие подробности, драгоценные для благоговейных почитателей памяти великого угодника Божия. Следует еще упомянуть о двух житиях преподобного Сергия, помещенных в сочинениях «Русские святые» преосвященного Филарета, архиепископа Черниговского, и «Жития святых Российской Церкви» А. Н. Муравьева; но ни то, ни другое также не имеют желанной полноты, потому что составители этих житий, описывая житие всех русских святых, по необходимости старались быть краткими в изложении. Из отдельных изданий следует упомянуть только одно, вышедшее уже после второго издания нашей книги, к 500-летию преставления преподобного Сергия: «Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра» Е. Голубинского; автор предлагает в этой книге, как сам он говорит, «повествование о преподобном, с одной стороны, — краткое, а с другой стороны, — полное, без опущений воспроизводящее все частности его жизни, как естественного, так и сверхъестественного характера». Но и эта книга не может вполне удовлетворить благоговейного чтителя памяти великого угодника Божия: довольно сказать о ней одно уже то, что ради «краткости» автор ее не имеет в виду дать в ней назидательное чтение, а предлагает лишь сжатое изложение фактов, собранных им из всех исторических источников и изложенных в форме жизнеописания. Притом и это «жизнеописание» издано нераздельно с «Путеводителем по лавре» и составляет как бы введение к этому «Путеводителю». На других отдельных изданиях, вроде сочинения г. Лаврентьева, не считаем нужным останавливаться, так как они представляют плохие переделки из Епифания или же просто заимствование из вышеупомянутых авторов. Предлагая благочестивым читателям свое описание «Жития и подвигов преподобного и богоносного отца нашего Сергия», потрудившийся в его составлении считает долгом сказать, что он вовсе не имел в виду писать ученое исследование о жизни угодника Божия: он задался более скромной целью — собрать в одну книгу все, что можно было найти в исторической и проповеднической литературе о преподобном Сергии, и соединить в одно целое не только все дошедшие до нас подробности из его жизни, но и те нравственные уроки, какие извлекали из сказания о его жизни наши проповедники. Для настоящего, пятого, издания вновь пересмотрено, по возможности, все, что вышло в 1891 — 1893 годах по случаю 500-летия преставления угодника Божия, и таким образом многое в тексте пополнено и исправлено. Побуждением к этому труду служило то же, что побудило и преподобного Епифания в свое время взяться за перо, — это отсутствие в наличной духовной литературе полного жития преподобного Сергия. Подумать только, кто был преподобный Сергий для нашей Русской Церкви, для Русского государства, для русского народа! Святая Церковь прекрасно характеризует его, называя столпом Церкви. Он не только сам был крепким столпом Церкви Христовой, но, по выражению одного из наших архипастырей, Херсонского архиепископа Никанора, «уподобил и продолжает уподоблять своей духовной природе и всех близко соприкасающихся к нему людей. Он напитал своим крепким духом целые сонмы, целые поколения монашествующих. До семидесяти монастырей было основано его учениками и учениками его учеников; его духовное потомство было одной из главных духовных сил, содействовавших духовному претворению разных полуязыческих племен, раскинутых по пространству северной и средней России, в одно целое великорусское племя, объединенное, одушевленное, скрепленное духом Православия. Будучи сам высшим носителем христианского православного духа, он — примером, назиданием, молитвами своими — много содействовал и содействует напитанию этим духом всего православного российского народа, — духом, который составляет руководительное начало, крепость и славу народной русской жизни. Потому-то к преподобному Сергию, как к неиссякающему роднику крепкого русского духа, притекают на поклонение, для назидания, для молитвы и до сего дня многие тысячи народа. Ни один вблизи путешествующий инок не минет обители преподобного Сергия. Редкий из иерархов Русской Церкви не припадал до праха земного пред ракой преподобного Сергия. Все до единого из венценосцев России приносили у раки преподобного свои молитвы (особенно по вступлении на царство). Не только члены нашего царствующего Дома, но и премногие члены иностранных царственных семейств приходили туда же — то молиться, то изучать русскую жизнь у самых ее основ, у того родника, у одного из главных родников, из которых она бьет ключом».

Да, наши летописцы имели полное основание именовать преподобного Сергия игуменом всея Руси, и Святая Церковь достойно и праведно величает его возбранным воеводой Русской земли.

«Если бы возможно было, — говорит известный наш историк В. О. Ключевский, — воспроизвести писанием все, что соединилось с памятью преподобного Сергия, что в эти пятьсот лет было молчаливо передумано и перечувствовано перед его гробом миллионами умов и сердец, это писание было бы полной глубокого содержания историей нашей всенародной политической и нравственной жизни. Да и каждый из нас в своей собственной душе найдет то же общее чувство, стоя у гробницы преподобного. У этого чувства уже нет истории, как для того, кто покоится в этой гробнице, давно остановилось движение времени. Это чувство вот уже пять столетий одинаково загорается в душе молящегося у этой гробницы, как солнечный луч в продолжение тысячелетий одинаково светится в чистой капле воды. Спросите любого из этих простых людей, с посохом и котомкой пришедших сюда издалека: когда жил преподобный Сергий и что сделал для Руси XIV века, чем он был для своего времени, и редкий из них даст вам удовлетворительный ответ; но на вопрос, что он есть для них, далеких потомков людей XIV века, и зачем они теперь пришли к нему, каждый ответит твердо и вразумительно».

Так характеризуют великое духовное значение преподобного Сергия, с одной стороны, один из наших знаменитых духовных витий, с другой — один из глубоких знатоков нашей родной истории.

В другом своем слове, обращаясь к житию преподобного отца нашего Сергия, архиепископ Никанор справедливо говорит, что это житие «переносит нас в новый для нас, хотя и стародавний мир, мир других людей — святых людей, других воззрений — святых воззрений, других обычаев — святых обычаев, в мир отречения от мира и себя, в мир святых великих подвигов, в мир вольного неуклонного несения креста Христова… Чувствуешь в душе разнозвучие гармонии этого мира с дисгармонией нашего внутреннего и внешнего мира, и, с одной стороны, — мирно настраивается сердце умилением — так вот взял бы крылья, яко голубине, и полетел бы туда, в пустыню, за 500 лет назад; а с другой — надрывается сердце, что поневоле приходится жить многомятежной жизнью своего века…» Справедливо говорит преподобный Иоанн Лествичник: «…как убогие, видя царские сокровища, еще более познают нищету свою, так и душа, читая повествования о великих добродетелях святых отцов, делается более смиренной в мыслях своих».

Так благотворно действуют на душу описания подвигов великих угодников Божиих, каков был преподобный отец наш Сергий. «Якоже ароматы, — говорит святитель Платон, митрополит Московский, — чем более растираются руками, тем больше издают благоухания, тако и жития святых, чем более углубляем мы в них свое размышление, тем более открывается святость и слава праведников, а наша польза». Но это сравнение еще не достаточно сильно: ароматы со временем все же утрачивают силу своего благоухания, а жития святых — никогда. Это неистощимые очаги благодатного огня, от которых каждый может возжигать в самом себе такой же огонь ревности Божественной, и сколько бы таких огней ни зажигали от них, сами они никогда не умалятся…

От жизнеописателя обыкновенно требуют, чтобы он не только знакомил читателя со всеми ему известными событиями из жизни описуемого лица, но и рисовал пред ним духовный мир этого лица, давал читателю возможность при чтении жизнеописания пожить вместе с тем лицом, с кем его знакомят, полюбоваться его достоинствами, подышать, так сказать, воздухом той эпохи, в которую жило и действовало это лицо. Справедливость требует сказать, что при жизнеописании святого лица выполнить эти требования можно только отчасти. В Бозе почивший московский святитель Филарет по сему случаю однажды выразился так: «Ненадежно для нас догадками проникнуть в души святых, которые далеко выше нашего созерцания. Надежнее следовать простым сказаниям очевидцев и близких к ним». И действительно: описывая жизнь обыкновенного смертного, писатель может больше полагаться на свой духовный опыт; описывая жизнь подвижника, он должен быть сам подвижник…

Увы, сего-то столь существенного условия для написания полного жития преподобного отца нашего Сергия потрудившийся в составлении сей книги и не имеет! Глубоко сознавая свою нищету духовную, он и не помыслил бы взять на себя такой непосильный труд, если бы не имел пред собой труда первого жизнеописателя Сергия, его ближайшего ученика, преподобного Епифания. Этот ученик потщился, елико было ему дано, в себе самом воплотить добродетели своего великого наставника, опытно проходил под его руководством жизнь духовно-подвижническую, и потому в состоянии был лучше, чем кто-либо иной, списать жизнь своего святого старца в назидание наше… Но и он сознавал всю трудность такого дела, и он говорил: «Якоже не мощно есть малей лодии велико и тяжко бремя налагаемое понести, сице и превосходит нашу немощь и ум подлежащая беседа… Подобаше ми отнюдь со страхом удобь молчати и на устех своих перст положити, сведущу свою немощь… Яко выше силы моея дело бысть, яко немощен есмь, и груб и неразумичен…» Одно, что заставило его взяться за труд, — это горячая любовь к почившему старцу: «Любовь и молитва преподобного того старца привлачит и томит мой помысл и принуждает глаголати же и писати…» Он скорбит об одном: как бы не пришло в совершенное забвение житие такого великого старца, как бы чрез это забвение не потеряна была навсегда духовная польза читателей… «Аще убо аз не пишу, а ин никтоже не пишет, боюся и осуждения притчи оного раба ленивого, скрывшего талант и обленившегося».

С такими мыслями приступал к своему труду первый благоговейный «списатель» жития Сергиева. Нужно ли говорить, с какими чувствами должен приступать к сему делу недостойный писатель нашего грешного времени? И он должен сознаться, что не без долгих колебаний решился на свой труд, призывая на помощь молитвы преподобного старца и его присного ученика Епифания Премудрого… А когда, для полноты изображения личности угодника Божия, приходилось говорить о внутренних духовных состояниях, он брал черты из писаний богомудрых отцов -подвижников, изобразивших эти состояния на основании собственного опыта в своих писаниях…Последуем же, благочестивый читатель, шаг за шагом вослед блаженного Епифания; будем благоговейно внимать его простому, задушевно-теплому, сердечному повествованию; прислушаемся и к тем урокам, какие извлекают из его рассказа наши святители: Платон и Филарет, митрополиты Московские; Филарет, архиепископ Черниговский; Никанор, архиепископ Херсонский, и другие проповедники и благочестивые писатели… И если эта книга даст вам возможность хотя немного отдохнуть душой за ее чтением, хотя на несколько минут забыть окружающую вас суету земную, перенестись мыслью и сердцем в отдаленную по времени, но тем более близкую нашему сердцу родную древность, повитать со святыми и преподобными обитателями дремучих лесов радонежских, подышать благоуханием молитв Сергиевых, насладиться созерцанием его боголюбезного смирения, — тогда мы почтем себя счастливыми и воздадим славу Господу. А если книга наша не удовлетворит любознательности вашей, если составитель ее чего не дописал, или переписал, или в чем погрешил, то смиренно просит в том прощения и с глубокой благодарностью примет всякое доброе замечание и указание погрешностей на случай нового издания.

Лавра преподобного Сергия Марта 12-го дня, 1885-1891-1898-1904

КУПИТЬ «Житие преподобного Сергия Радонежского» В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ «СРЕТЕНИЕ»