Лествица или Скрижали духовные

Аудио

Предисловие книги сей, именуемой Скрижали духовные Краткое описание жития аввы Иоанна, игумена святой горы Синайской О том же авве Иоанне, игумене Синайской горы, то есть Лествичнике Послание святого Иоанна, игумена Раифского, к досточудному Иоанну, игумену Синайской горы Ответ Слово 1. Об отречении от жития мирского Слово 2. О беспристрастии, то есть, отложении попечений и печали о мире Слово 3. О странничестве, то есть, уклонении от мира Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании Слово 5. О попечительном и действительном покаянии и также о житии святых осужденников, и о темнице Слово 6. О памяти смерти Слово 7. О радостотворном плаче Слово 8. О безгневии и кротости Слово 9. О памятозлобии Слово 10. О злословии и клевете Слово 11. О многоглаголании и молчании Слово 12. О лжи Слово 13. Об унынии и лености Слово 14. О любезном для всех и лукавом владыке, чреве Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии, которое тленные приобретают трудами и потами Слово 16. О сребролюбии Слово 17. О нестяжании Слово 18. О нечувствии Слово 19. О сне, о молитве и псалмопении в соборе братий Слово 20. О бдении телесном: как мы чрез него достигаем духовного, и как должно оное проходить Слово 21. О малодушной боязливости, или страховании Слово 22. О многообразном тщеславии Слово 23. О безумной гордости Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которые не от природы происходят, но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве Слово 25. Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии, бывающем в невидимом чувстве Слово 26. О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей Слово 27. О священном безмолвии души и тела Слово 28. О матери добродетелей, священной и блаженной молитве, и о предстоянии в ней умом и телом Слово 29. О земном небе, или о богоподражательном бесстрастии и совершенстве, и воскресении души прежде общего воскресения Слово 30. О союзе трех добродетелей, то есть о вере, надежде и любви Слово 31. Слово особенное к пастырю, научающее, каков должен быть наставник словесных овец

Сочинение Иоанна Лествичника состоит из 30 глав, представляющих собой «ступени» добродетелей, по которым христианин должен восходить на пути к духовному совершенству.

Группа	Ступени
Борьба с мирской суетой (ступени 1–4)	1. Отречение мирского жития 2. Беспристрастность (отложение попечений и печали о мире) 3. Странничество (уклонение от мира) 4. Послушание
Скорби на пути к истинному блаженству (ступени 5–7)	5. Покаяние 6. Память о смерти 7. Плач о своей греховности
Борьба с пороками (ступени 8–17)	8. Кротость и безгневие 9. Удаление памятозлобия 10. Несквернословие 11. Молчание 12. Правдивость 13. Отсутствие уныния и лености 14. Борьба с чревоугодием 15. Целомудрие 16. Борьба со сребролюбием 17. Нестяжание
Преодоление преград в аскетической жизни (ступени 18–26)	18. Искоренение нечувствия 19. Малый сон, усердие к братской молитве 20. Телесное бдение 21. Отсутствие боязливости и укрепление в вере 22. Искоренение тщеславия 23. Отсутствие гордыни 24. Кротость, простота и незлобие 25. Смиренномудрие 26. Низложение страстей и укрепление добродетелей
Душевный мир (ступени 27–29)	27. Безмолвие души и тела 28. Молитва 29. Бесстрастие
Вершина пути – союз трёх главных добродетелей (ступень 30)	30. Вера, надежда и любовь

Советы из «Лествицы» современным христианам

В четвертое воскресенье Великого поста Церковь Христова празднует память преподобного Иоанна Лествичника, автора известной во всем христианском мире книги «Лествица». Мнение Церкви об этом сочинении необыкновенно высоко. «Лествица» по своему духу и высоте слова приближается к Священному Писанию, эта книга – шедевр святоотеческой мысли и духовного опыта. По древнему уставу она прочитывается полностью во время великопостного богослужения. «Лествица» – учебник монашеской жизни. Монашество всегда было и останется «светом для мирян», уделом самых ревностных последователей Христа Спасителя.

Духовный подвиг, правильный и законный, просвещает Светом Христовым разум и сердце человека. Вот почему среди иноков так много знатоков Священного Писания и подлинных духовных писателей. Благодать Божия раскрывает монахам-подвижникам тайны духовной жизни. Этими душеспасительными знаниями угодники Божии с истинно христианской любовью делятся со всеми, желающими милости Божией и спасения души…

А как же миряне? Возможно ли им, «имеющим жен и детей», приближаться к пламенному огню – источнику духовной мудрости? Можем ли мы оторваться от повседневной суеты, многозаботливости и трудностей семейной жизни, чтобы прикоснуться к монашескому опыту и прославить память преп. Иоанна Лествичника? Или нам достаточно только Великим постом в день памяти великого подвижника прослушать краткую проповедь о его жизни? А, может быть, опасно нам, мирянам, увлекаться «высотами духовной жизни», от которых бывает один шаг до прелести и пагубного самопревозношения.

Наши благочестивые предки любили перечитывать «Лествицу», особенно во время Великого поста. Как и Священное Писание, «Лествица» каждый раз прочитывается и понимается по-новому, как будто духовный мир становится нам ближе. Стремление изучать опыт и традиции Православной Церкви, раскрытие для человека смысла святоотеческих изречений, понимание ранее непонятого – все это добрые признаки того, что мы идем в нужном направлении, а наша духовная жизнь строится по правильным законам.

Не будем унывать, если при чтении «Лествицы» возникают трудности в понимании ее в целом или отдельных стихов. Господь открывается не пытливому уму и высокому интеллекту, а кроткому и смиренному сердцу. Это важнейшее правило аскетики и христианского богословия.

Господь открывается не пытливому уму и высокому интеллекту, а кроткому и смиренному сердцу

Автором «Лествицы» является преп. Иоанн, игумен горы Синайской, именуемый Церковью Лествичником. Он подвизался в монашестве около 60-ти лет; получив от Бога многие благодатные дарования, преп. Иоанн к концу своей земной жизни стал мудрым наставником Восточного монашества.

Как известно, в монахи идут не для того, чтобы писать книги, а ради покаяния и борьбы со страстями. И лишь долг любви побудил преп. Иоанна Лествичника оставить свое безмолвие, молитвенные подвиги, благодатные созерцания и взять перо, чтобы передать братии тот бесценный опыт, который он стяжал в течение десятилетий строгой монашеской жизни.

Давайте откроем «Лествицу» в самом начале и внимательно прочитаем стихи 25 и 26 из первой ступени, посвященной теме отречения от мира. Отрекаться мира учат и другие святые отцы, например, авва Дорофей и преп. Исаак Сирин свои сочинения начинают с этой же темы.

Отречение от мира – это не только уход за монастырские стены и принятие иноческих обетов. Мир – это понятие собирательное. Мир, который отпал от Бога, – это совокупность всех страстей, он «лежит во зле» (1 Ин. 5, 19), в жизни грехолюбивого мира царствуют «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1 Ин. 2, 16). Именно от такого мира призывает нас отречься преп. Иоанн Лествичник.

Итак, в 25-м стихе первой ступени «Лествица» призывает всякого христианина решить важную духовную проблему – избрать путь спасения в соответствии с настроениями его души. Для этого, по мысли преп. Иоанна Лествичника, нужно приложить «старание, совет духовного отца и собственное рассуждение». От этих трудов христианину со временем откроется воля Божия, указывающая соответствующее «место и образ жизни», а также «пути и обучения» искусству спасения. Узнать волю Божию о себе – важнейшая задача, к решению которой призывается всякий спасающийся. Встать на путь жизни, указанный Богом, – залог успешных духовных трудов и внутренней уверенности в правильности совершаемых подвигов. Христианские подвижники всегда стремились свои возвышенные душеспасительные желания, саму ревность о богоугождении согласовать с волей Божией. Все святые отцы считали самоволие причиной падений и искушений.

При этом важно помнить о свободе человека как великом даре Божием. Избрание пути спасения должно совершиться абсолютно свободно, без всякого насилия и принуждения. Сама воля Божия не препятствует человеку сделать свой личный выбор, лишь бы он соответствовал Евангельскому духу. Господь благословляет все доброе и чистое.

В наше время христианину нужно определиться, в каком звании он будет спасаться. Святая Церковь среди множества жизненных путей, главным образом выделяет два – монашество и брак. Тысячелетний опыт Церкви свидетельствует, что пребывание христианина в одном из названных состояний создает наиболее благоприятные условия для духовного совершенствования. Не вдаваясь в глубокую дискуссию о преимуществах каждого из путей, выделим общее и главное: и монашество, и брак научают жертвенной любви и трудам самоотвержения. Именно эти качества нашего сердца больше всего соответствуют духу Евангелия. Другое дело, что сами пути различаются и приносят на одной и той же доброй почве разные плоды. Но оба пути благословлены Богом и в жизни Церкви выделяются среди прочих как благодатные и богоугодные. Большинство спасенных вошли в Царствие Небесное после понесенных монашеских подвигов или трудов в христианской семье.

И монашество, и брак научают жертвенной любви и трудам самоотвержения

Трудно в наше время жить в одиночестве. Множество соблазнов, немощь плоти, искушения со стороны падших духов – все это напоминает об известном изречении – «один в поле не воин». Условия спасения – вопрос, требующий обязательного и мудрого решения. В каком-то смысле это вопрос жизни и смерти. Многие члены Церкви свидетельствуют, что принятие монашества или создание семьи подобны укрытию за крепкие и высокие стены, где вражеские искушения не имеют прежней опасности. Нужно только не сходить с избранного пути, а сам путь известен, ибо освещен многовековым опытом и церковной традицией. До тех пор, пока решение не принято, в душе постоянное смятение, внутренняя тревога, неуверенность в будущем и самом себе.

Решить подобную проблему и предлагает богомудрая «Лествица», призывая христианина приложить личное «старание, помощь духовного отца и собственное рассуждение». Эти советы исполнили тысячи христианских подвижников, угодившие Богу в этой жизни и наследовавшие Царство Небесное.

Среди множества духовных наставлений преп. Иоанна Лествичника выделим одно, на наш взгляд, очень важное. Обобщая опыт древних святых отцов, преп. Иоанн Лествичник призывает всякого спасающегося «идти царским путем». Другими словами этот путь называется «средним», и, согласно «Лествице», он «многим приличен». Применительно к монашеству речь идет о «терпеливом пребывании в общежитии». Сама «Лествица» написана преимущественно для общежительных монастырей и призывает главным образом упражняться в добродетели послушания. В связи с этим и миряне могут черпать из этой книги множество душеспасительных наставлений. Послушание, в отличие от девства или нестяжания, добродетель «универсальная» и общедоступная. Другое дело, что в каждой добродетели есть свои высоты, и миряне должны скромно занять приличествующее им место. С послушанием всегда были проблемы во всех монастырях, а о живущих в миру и говорить нечего. Зная подобную ситуацию, нельзя бездействовать, а тем более унывать. Нужно жить сегодняшним днем и делать то, что в наших силах.

Как найти этот «царский», средний путь? Каковы его признаки? Какие добрые плоды этого пути и какие искушения ждут подвижника на «царском пути» спасения? Подобные вопросы интересуют многих из нас. Ответы на них отчасти содержатся в 25-м стихе «Лествицы», где говорится о личном «старании, помощи духовного отца и собственном рассуждении». Все это поможет в выборе «золотой середины».

Кроме этого, добавим важный признак, на который можно ориентироваться в выборе пути. Речь идет об избежании крайностей и всевозможных «перегибов». Где все ровно – там и «царский путь». Ровность не означает застой и бездействие. Представим человека, который ровно поднимается в гору. Дыхание у него при этом спокойное, шаги твердые, а тело в напряжении.

В спорте есть понятие «устойчивого состояния». Его употребляют главным образом в тех видах спорта, где требуется проявление выносливости, например, в марафонском беге или лыжных гонках на десятки километров. Достигнуть финиша, а тем более победить можно только тому, кто задал себе правильный темп нагрузки и рассчитал свои силы. В духовной жизни работают похожие законы. Христиане подобны тем, кто поднимается на вершину горы, проплывает многие километры, идет или бежит по дороге в течение долгих часов.

Наш путь ко спасению труден. Идя по нему, мы должны пребывать «в устойчивом состоянии», совершенствуя свою «духовную выносливость». Иными словами, христианские труды должны соответствовать нашим силам. Правильные труды – те, которые держат подвижника «в духовном тонусе», доставляют радость и чувство удовлетворения, помогают одолеть бездействие, праздность, приводящие к унынию.

Перед нами стоит важная задача – избегать крайностей, т.е. чрезмерных трудов и пагубной лености. «Духовная выносливость», или добродетель терпения, крайне необходима всякому христианину. Недаром эта добродетель у святых отцов именуется «домом нашей души», а в Евангелии сказано, что только «претерпевший до конца спасется» (Мф. 24, 13).

Все вышесказанное раскрывает признаки «царского пути» спасения, о котором сказано в «Лествице». Повторим, что «каждому должно рассматривать, какой путь соответствует его качествам».

Духовная жизнь – процесс динамичный, это высшие «наука из наук» и «искусство из искусств». Никакие шаблоны и инструкции здесь не действуют. Даже мнение духовного отца – это всего лишь добрый и мудрый совет, исполнить или не исполнить который волен сам человек. Идти ко Христу можно только свободно и добровольно. Бог желает, чтобы человек только по доброй воле проявлял к своему Небесному Отцу самую чистую веру, послушание и любовь.

Лествица педагогической любви

Предлагаем беседы с лауреатами Всероссийского конкурса в области педагогики, воспитания и работы с детьми и молодёжью до 20 лет «За нравственный подвиг учителя» 2012 года.

Людмила Шевченко, профессор кафедры педагогики ГОУ ВПО «Московский государственный областной университет», директор Духовно-просветительского культурного центра им. просветителей славянских Кирилла и Мефодия.

Второе место — за работу «Духовно-нравственная культура. Добрый мир. Православная культура для малышей». Учебно-методический комплект в составе 9 пособий. Номинация «Лучший издательский проект года».

Людмила Леонидовна Шевченко

Забота и любовь

То, что вспоминается прежде всего, когда думаю о детстве, о семье — забота, любовь.

Родители заложили основу мировосприятия, нравственных привычек, показали пример: жизненные ценности – это уважение, послушание к старшим, помощь старым людям – обязательно уступать место, дорогу, помочь нести тяжелое; трудолюбие, ответственность в выполнении своих детских обязанностей — результат выполнения твоей хоть небольшой работы должен быть отличным, дело нужно доводить до конца; честность, и соответственно, противоположное – стыдно не выполнять своих обязанностей, быть непочтительным к старшим, проявлять нелюбовь к людям, быть грубым..

Школа (специальная музыкальная школа при Консерватории) приучила не только к труду, благодаря ежедневным многочасовым, самостоятельным профессиональным занятиям, не только дала глубокие знания… У нас были очень хорошие учителя — профессионалы, заложившие основу общекультурного кругозора, понимание того, что корнями русской и зарубежной культуры, творчества выдающихся композиторов, художников, поэтов (С.В.Рахманинов, П.И.Чайковский, И.- С. Бах, И. Крамской, А.С.Пушкин, Ф.М.Достоевский и многих других) является религиозная культура. И хотя в те годы в школах слово «религиозная культура» не употреблялось, мы воспитывались в ее лоне.

Посещая Третьяковку (нас водили туда на школьные занятия), размышляли над сюжетами религиозной живописи. Например, рассматривая картину Ивана Крамского «Христос в пустыне», задавались вопросом: Кем Он был? Глядя на полотно Николая Ге «Что есть истина?» — задумывались, откуда эти слова?

Хотя, конечно, такие слова, как искушения, Евангелие тогда воспринимались нами поверхностно. Но, слушая и исполняя музыку Чайковского, Рахманинова, Танеева и других композиторов, читая стихотворную основу, узнавали слова «псалом», «псалмодия», «колокола», «благословение», мы слухом, душой «впитывали» их звуковое церковное многоголосие на концертах в Консерватории наших выдающихся учителей, а позже – и в московских храмах: Всех скорбящих радосте на Ордынке, Воскресения Словущего на улице Неждановой…

Наше вхождение в храм было неотвратимым, но длительным процессом. Понимание Церкви как центра духовной жизни пришло в зрелые годы….

Как создавались учебники православной культуры для детей?

Спустя многие годы эти впечатления нашли отражения в учебных книгах для детей: для малышей «Добрый мир. Православная культура для малышей», для семейного чтения «Отчий дом», для школьников «Наследие веков живое», «Просветители» и во всех учебниках «Православная культура» для 1-11 классов, работа над которыми началась по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.

В них я постаралась сохранить тот культурологический подход в изложении религиозной культуры, который когда-то помог мне принять ее как важнейшую часть своей жизни.

Комплект «Добрый мир», учебник «Духовное краеведение Подмосковья», книги «Отчий дом», «Наследие веков живое», «Просветители» были созданы по благословению митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, который на протяжении многих лет оказывал духовную поддержку, являясь примером самоотверженного служения на благо Церкви и Отечества.

Большая поддержка в работе была оказана Министерством образования Московской области и лично Лидией Николаевной Антоновой. Комплект «Добрый мир» был создан во взаимодействии с Синодальным отделом религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви, во главе с митрополитом Ростовским и Новочеркасским Меркурием, предоставившем детские рисунки участников конкурса «Красота Божьего мира».

Школа не может заменить собой духовную жизнь в храме. Перевести детей через этот порог могут только родители или священник. Свобода выбора сохраняется. Но дать знания о богатейшем пласте духовной культуры – это обязанность школы. Каждый ребенок должен иметь право получить эти знания в государственной системе образования.

Главное в жизни

В разные периоды жизни мы выделяем в ней что-то как наиболее важное: семья, воспитание детей, работа. Педагогическая работа по содержанию и смыслу есть служение. Но служение ближним есть и смысл семейной жизни. Цели, как видим, те же.

Более десяти последних лет нам пришлось заниматься разработкой нового в то время для государственной системы образования направления – православного образования в общеобразовательной школе.

Так с 2000 года формировалось научное направление: «Духовно-нравственная культура в системе образования России». Сегодня – это уже почти 50 учебно-методических пособий, которыми пользуются преподаватели в разных регионах России.

В 2001-2002 годах был разработан Обязательный минимум по учебному предмету «Основы православной культуры», который бы принят Координационным советом по взаимодействию Министерства образования Российской Федерации и Московской Патриархии Русской Православной Церкви в мае 2002 года.

За последующие годы были разработаны и стали использоваться в школах 57 регионов Российской Федерации учебно-методические комплекты «Духовно-нравственная культура. Православная культура» для 1-11 классов российских школ; пособия для внеклассной работы: «Отчий дом», «Наследие веков живое», «Просветители», работа над которыми шла в рамках программы Министерства образования Московской области; учебно-методический комплект для дошкольных образовательных учреждений «Духовно-нравственная культура. Добрый мир. Православная культура для малышей» в составе 9 пособий.

В 2009-2010 годах был разработан в рамках программы комплексного учебного курса «Основы религиозных культур и светской этики» (учебный модуль «Основы православной культуры») учебно-методический комплект «Основы православной культуры».

Учебник рекомендован Синодальным отделом религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви и с 2013 года вошел в Федеральный перечень учебников, рекомендованных для школ Российской Федерации для изучения предмета «Основы духовно-нравственной культуры народов России» в 4 классе.

С 2007 года нами ведется подготовка педагогов к преподаванию духовно-нравственной культуры на базе разработанных Духовно-просветительским культурным центром им. просветителей славянских Кирилла и Мефодия Московского государственного областного университета программ: «Добрый мир. Основы духовно-нравственного воспитания в дошкольном образовательном учреждении»; «Духовно-нравственная культура. История и культура религий. Православие».

Сегодня – это уже более тысячи педагогов Московской области, которые самоотверженно трудятся на ниве духовного-нравственного просвещения детей.

«Лествица педагогической любви»

Что мы считаем наиболее важным в подготовке педагогов? Когда-то мы познакомились с текстом 13 главы 1 Послания святого апостола Павла Коринфянам.

С тех пор его слова о любви уже почти два десятилетия являются «духовным маяком» для нас и нескольких поколений наших студентов – будущих учителей. Они учат нас любви к детям, терпению, милосердию. Еще в 90-е годы мы с нашими студентами, опираясь на слова апостола, создали «Лествицу педагогической любви», которая является и сегодня в Московском государственном областном университете основой в развитии нравственной культуры будущих учителей православной культуры, духовного краеведения .

Христианская любовь – то духовное основание, которое объединяет людей всех поколений и профессий: родителей, детей, учителей, студентов – всех.

Людмила Леонидовна Шевченко – заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, доктор педагогических наук, профессор кафедры педагогики, директор Духовно-просветительского культурного центра им. просветителей славянских Кирилла и Мефодия Московского Государственного областного университета, действительный член Международной педагогической академии, член Союза писателей России, член Координационного совета по взаимодействию Министерства образования Московской области и Московской епархии Русской Православной Церкви. С 1987 года ведет работу по подготовке учителей на кафедре педагогики Московского государственного областного университета, на базе Духовно-просветительского культурного центра имени просветителей славянских Кирилла и Мефодия. За разработку комплекса учебных пособий «Духовно-нравственная культура. Православная культура», воспитание духовно-нравственной культуры школьников, подготовку педагогов удостоена диплома конкурса на соискание премии Центрального Федерального округа «За нравственный подвиг учителя», отмечена в качестве номинанта конкурса премии Митрополита Московского и Коломенского Макария. Учебные пособия «Православная культура» 6-7 годов обучения «Святая Русь» являются призером III открытого конкурса книжных изданий «Просвещение через книгу», проходившего в рамках церковно-общественной выставки-форума «Православная Русь» (Диплом 1 степени).

За труды на ниве духовно-нравственного просвещения награждена: орденами преподобного Сергия Радонежского 3 степени, святой равноапостольной княгини Ольги 3 степени Русской Православной Церкви; медалями «За жертвенные труды» Московской епархии РПЦ, «Приморские образовательные чтения» 1 степени «За выдающийся вклад в дело духовно-нравственного просвещения жителей Приморского края», Патриаршей грамотой «За усердные труды во славу Русской Православной Церкви», Почетными и Памятными грамотами Министерства образования Московской области и Московской епархии Русской Православной Церкви, Московской городской Думы, «Благодарственным письмом» и Памятным знаком губернатора Московской области за труды по духовно-нравственному воспитанию молодежи и подготовку педагогических кадров. Все разработанные учебные пособия по духовно-нравственному воспитанию широко используются в педагогической практике в разных регионах России.

Интервью с преподавателем воскресной школы «Лествица» Натальей Скакун.

В 4-ю седмицу Великого поста Православная Церковь молитвенно чтит память преподобного игумена Синайской горы Иоанна Лествичника. Именно он представил многим поколениям ту «Лествицу», которая возводит человека от земного во святая святых, на вершине которой утверждается Бог любви. Преподобный отец премудро рассудил, показав по-степенное (по ступеням) восхождение человека к тому уровня, на котором он становится праведным и непреклонным к падению. «Лествица» – не просто книга, а фундаментальный труд, необходимый, прежде всего, тем, кто призван, поднимаясь по ступеням совершенствования, вести за собой других – малых и неопытных. Вот поэтому седмица Иоанна Лествичника – это особые дни и для учителей, и для учащихся воскресной школы «Лествица» города Днепропетровска.

В этом году воскресной школе исполняется 10 лет! Накануне юбилея мы поинтересовались: чем живет современная «Лествица», что ее волнует и радует, каковы опыт и перспективы работы? Об этом руководитель пресс-службы Днепропетровской епархии диакон Георгий Скубак разговаривал с преподавателем основ риторики Натальей Скакун.

– Первые шаги по пути совершенствования – самые трудные. Каковы они у современных подростков? Ведь вам приходится работать именно с этим возрастом.

– «Мне кажется, что в наше время молодежь очень эгоистична и, даже поняв основы христианской морали, она не примет, не признает и не учтет их», – именно так пишет пятнадцатилетняя девочка о своем поколении. Что же тогда говорить нам, взрослым, – педагогам и родителям? Хорошо ли мы знаем детей, тех, которых растим, воспитываем и обучаем? Даже зная, что им сказать, мы, порой, и понятия не имеем, как им это сказать. Что нужно привнести в процесс преподавания, чтобы он наполнился радостью, чистой и искренней, удовлетворенностью от факта познания и уверенностью в своей способности воспринимать и продуцировать информацию? Этому всему в полной мере способствует коммуникативная разновидность преподавания: обучая, мы общаемся и воспитываем, а воспитывая, мы обучаем и опять-таки общаемся.

– Как этот подход соответствует канонической форме преподавания религиозных и гуманитарных дисциплин в воскресной школе? И как отнесся духовный наставник «Лествицы» протоиерей Игорь Собко к новшеству?

– Именно он поддержал и благословил это начало. Будучи руководителем Центра православной культуры, он хорошо понимает, что умение ясно, логично, просто и доступно излагать свои мысли очень необходимо в миссионерской деятельности. Более того, как священник с большим опытом служения отец Игорь постоянно предупреждает нас, школьных учителей, что в преподавании религиозного аспекта есть величайшая опасность: бесконечными назиданиями и наставлениями воспитать псевдоправославного человека, гипер-серьезного и супер-канонического. А ведь юная душа, хрупкая и податливая, воспринимает мир и обогащается через чувства и эмоции. И где же она их найдет в докучливом менторстве? Давайте обратимся к опыту древних христиан. Они не перегибали палку, углубившись в догматы, они учили и воспитывали детей, не уничтожая и не извращая их характер, данный Богом от рождения, они запечатывали в детском уме живое познание Господа, они позволяли и поощряли в детях интерес к музыке, поэзии, философии, языкам… Да и педагог, близкий нашему времени, К.Д. Ушинский неоднократно призывал к тому, что «все школьное учение должно быть проникнуто разумным религиозным и нравственным элементом».

– Каким же должен быть урок, ориентированный, в первую очередь, на ребенка?

– Дети с удовольствием пойдут на урок, где царит серьезность, допускающая шутку и радость, которой хочется поделиться с окружающими спустя какое-то время. И даже в риторике, такой серьезной академической дисциплине, есть много увлекательного и неординарного, актуального и очень полезного. Дар слова и художественное чувство относятся к явлениям духовного порядка и без них никак не обойтись, если мы уж ставим перед собой цель воспитать духовность в молодежи. «Язык, – пишет Ушинский, – является для ребенка лучшим истолкователем окружающей его жизни. Родное слово есть именно та духовная одежда, в которую должно облечься всякое знание, чтобы сделаться истинной собственностью человеческого сознания».

– То есть, вы считаете, что это актуально для нынешнего подрастающего поколения?

– Безусловно, да. Мало кто из современных юношей и девушек способен красиво писать и говорить, доступно для слушающих, без косноязычия и коверкания слов, без вкраплений вездесущего суржика. Каков процент способных усвоить и переработать только увиденную с экрана информацию? Для многих – проблематично запомнить и передать другому небольшой текст.

– А преодолима ли проблема?

– Посудите сами: уже через два-три месяца упорной работы перед нами – коллеги, которые зачастую в жарких дискуссиях отстаивают чистоту и правильность слова, объявляют «табу» на суржик, защищают право на существование своего лингвопочерка, активизируют внимание в использовании цитат, анализируют продукцию телеэфира с точки зрения морали, этики и… лингвистики.

– Итак, с чего же начинается урок?

– Конечно же, с подготовки к нему. И до того, как вы переступите порог класса, он уже живет в вашей душе. Как правило, для воскресных школ (или уроков христианской этики) уместен принцип: один урок – одна тема (ведь иногда состав слушателей меняется). Если уж вы погрузились в обширную тему, не забудьте кратко изложить содержание предыдущего урока, но не только привычным «давайте вспомним, о чем мы говорили в прошлый раз», а и необычным: «А чем закончился предыдущий урок?», «А что было до того, как мы выяснили?..». То есть вы проводите некую ретроспекцию хода урока. Это немаловажно: таким образом мы даем ребенку схему того, как можно анализировать события и поступки своей жизни. Как правило, очень сложно вспомнить, с чего все началось – приходится осуществлять немалый временной прыжок. И пока человек находится «в полете», часть событий, их психоэмоциональная окраска и факты просто-напросто выпадают.

– Ну что ж, тему урока приготовили, все предусмотрели. Пройдемте в класс!

– А здесь… приветствие и молитва, едва ли не самая важная и основополагающая часть урока – наше обращение к Господу. И оно должно быть поистине нашим, общим. Как этого достичь? Поприветствовав учащихся, пообщайтесь с ними две-три минуты, найдите ту общую тему, которая сделает вас единомысленными людьми: ясная погода, чей-то день рождения, просто радость от встречи. Ухватили настроение – изложите тему урока в одном недлинном предложении. А теперь давайте помолимся. Для детей и юношества невероятно важны логичность и целесообразность слов и действий. И если тема предстоящего урока не из простых, то как же не обратиться ко Господу с просьбой о том, чтобы Он подал разумение, неспешность, рассудительность (чувство, толк, расстановку) и ясность ума?! Таким образом, ненавязчиво, своим примером, вы обучаете детей быть последовательным в действиях и начинать важное, а порой и нелегкое дело с молитвы.

А теперь можно погрузиться и в самые «зубастые» проблемы. И чем острее и актуальнее будет тема урока, тем сильнее она коснется молодого сердца. Это взрослые могут перетерпеть сорок пять или шестьдесят минут скучной лекции, но ребенок, подросток – никогда.

– Предположим, нам предстоит разобрать тему «Добродетели и пороки», и откуда эту глыбу начинать раскапывать?

– Обратитесь к нашему наследию. И начните свой рассказ так, как его начал М.Е. Салтыков-Щедрин: «Добродетели с пороками исстари во вражде были. Пороки жили весело и ловко свои дела обделывали, а Добродетели жили посерее, но зато во всех азбуках и хрестоматиях как пример для подражания приводились».

В двух предложениях – и тема, и идея, и почва для дискуссии. Я не призываю всецело погрузиться в художественную литературу, но почаще к ней обращаться настоятельно рекомендую. (Как-то, общаясь с коллегами из Ганноверского университета, я посетовала, что все у нас хорошо, да нет, мол, толкового преподавателя по психологии. Ребята посмотрели на меня испытующе и спросили: «Зачем русским психология, написанная западными учеными и профанами? Ведь у вас есть потрясающая своей мудростью, глубиной и точностью образов, широтой и психологизмом тем русская литература!» А с их языка – немецкого – слово «художественная» переводится как «прекрасная для духа».) Такое вот небольшое лирическое отступление.

– Кстати, о лирических отступлениях: нужны ли они?

– Не бойтесь к ним прибегать на уроке и делиться личным духовным опытом со своими подопечными. Вы для них – друг-учитель, суть живой человек: что-то и вам с трудом дается, что-то и вас радует и огорчает. Та пресловутая дистанция, которую учитель держит по отношению к ученику еще с советских времен, незаметно может превратиться в пропасть. А это гораздо хуже и в перспективе страшнее, чем если вы от души вместе с ребятами похохочете над своими ошибками и мелкими неприятностями. Особо рекомендую это в подростковой аудитории: возраст гиперкритичного взгляда на все и на себя, в том числе вплоть до самобичевания (морального).

– Приведите пример, когда и о вас со стороны кто-то сказал что-то эдакое.

– У меня был такой случай недавно. Прихожу на урок к первоклашкам и обнаруживаю, что нет мела. Говорю: «Ребята, простите, забыла цветной мел». А с последней парты (именно оттуда изрекаются перлы), звучит почти как приговор: «Ну, в вашем преклонном возрасте это и не удивительно». И теперь при каждом удобном случае, если забыла цитату или какую-то фразу, я добавляю: «В моем преклонном возрасте…».

– Кстати, как коммуникативный метод преподавания соотносится с цитацией и наличием учительского конспекта на уроке?

– Они, безусловно, нужны: если первые предполагают обязательное присутствие на уроке, то от наличия последних перед свои носом на уроке лучше отказаться. Даже самый исключительно подготовленный урок пойдет прахом, если вы не увидите реакции ребят на ваши слова, выражения их глаз, их эмоции. Конспекту, конечно, будет приятно ваше пристальное внимание к нему, но учащиеся вряд ли оценят глубину вашей мысли и широту размаха затронутой темы. А последняя, при всех своих габаритах, обязательно должна быть живой и интересной, а не искусственно выдуманной.

– А какая, по-вашему, тема может заинтересовать подростковую аудиторию?

– Хотя бы такая: выворачивание наизнанку, осквернение и обессмысливание христианских истин. Проблема не нова, но актуальна, и ее очень точно, шаг за шагом, не нарушая причинно-следственных связей описал Салтыков-Щедрин в своей повести «Господа Головлевы». Вообще – удивительный писатель, мудрый христианин, тонкий психолог, духовно ориентированный в своем бурном ХІХ веке. Он всегда обращался к нравственным переменам, происходящим в душах людей. И нравственность для него всегда зиждилась на религиозных основах.

И таких писателей в отечественной литературе – великое множество. Их опыт, изложенный на бумаге, – это кладезь мудрости. Если вас однажды спросит юноша, пришедший в воскресную школу не по своей воле, а лишь бы родители не досаждали ему: «А зачем все это нужно – Церковь, религия?.. И сидя дома можно верить в Бога. Зачем еще куда-то ходить?» – приведите ему слова Достоевского: «Вера – это содержимое, важное, нужное, всякому полезное, а Церковь – это сосуд для хранения, сберегания и, если хочешь, оберегания драгоценного содержимого. Если этот сосуд разобьется, исчезнет, в нем появиться брешь, то что же произойдет с его содержимым?» Пусть пытливый молодой человек сам закончит мысль, ответив на вопрос.

– И здесь, я думаю, Вы ориентируете молодежь на принцип «во сем мне хочется дойти до самой сути» самостоятельно?

– Собственно, давать готовый рецепт – ответ на вопрос – не всегда полезно: пережитое самостоятельно осмысление того или иного факта, события, слова оставит в душе гораздо больше, чем готовый постулат. Вы – педагоги, детоводители – лица, сопровождающие, заинтересованные в гармоничном развитии и становлении ребенка.

– А ребенок, в которого мы так пристально всматриваемся, шалит, не слушает, болтает на уроке…

– Ситуация малоприятная, но всем знакомая. Что ж, давайте поговорим. Все вместе, одновременно. И тут же учитель направляет эту реку в верное русло: поручите каждому по очереди, вслушиваясь в общий гул, дифференцировать и понять, что говорит сосед по парте, ученик из другого ряда, в другом конце класса. Задача трудная и она очень быстро осадит заядлых многословов. Это хорошая тренировка аудитивного внимания или внимательного слушания.

– А сам перед собой учитель часто ставит задачу на внимание?

– Чувствуется, что коммуникативный метод и вас затронул за живое. Да, и еще раз да. Как часто мы слышим пафосные слова: настоящий учитель должен всеми фибрами своей души чувствовать учеников. Должен, а для этого «фибры» необходимо тренировать. Начнем с малого: выйдя с урока, припомните, как были одеты дети за первой партой, в третьем ряду и так далее. Далее важно фиксировать общую смену настроения: как правило, класс живет на уроке, как единый организм. И его эмоциональное состояние важно в преподавании гуманитарно ориентированного предмета. Ведь эмоции должны облекаться в достойную словесную форму – мы этому учим и к этому стремимся. Трудно, рассказывая о восприятии человеком Всевышнего, не обратиться к оде Державина «Бог», постигая законы и гармонию мироздания, не поделиться опытом Ломоносова. Он вдохновенно соединял свои научные познания с религиозным благоговением перед величием Зиждителя и молитвенно восхвалял Его произволение. Михаил Васильевич видел в науке помощницу и союзницу богословия в познании «премудрости и могущества Божия». И тогда, может быть, физика, химия или математика осмыслится кем-то из учащихся уже по-другому.

Еще в XVIII веке нашими предками вершилось то, к чему мы только подошли: уроки в воскресной школе, уроки христианской этики должны носить светский характер. Ведь дети пришли из обычных квартир, где «тарахтит» телевизор, доехали в школу на обычном транспорте… и после занятий они туда же вернутся. Уроки воскресной школы призваны не ограничивать и обособлять учащихся, а делать их более стойкими к внешним неблагоприятным условиям (уж извините за биологический термин) социальной жизни. Если человек понимает, как происходят процессы, ему легче скоординировать и свои действия и эмоции в ориентации на них.

Вера суть внутреннее, интимное переживание, но она без дел, увы, мертва. А дела вершить приходится, что называется, в миру и ради мира. Что и делают священники на своем поприще: их материал для работы – люди, и рабочий день зависит от нужд людей, их радости – радости людей… Так есть и так было.

А было вот как, например: с А.С. Пушкиным происходило много разных событий. Представьте себе: конец 20-х годов ХІХ века, его поэзия мрачнеет день ото дня – сказывается и чрезмерное увлечение атеизмом и своенравные необдуманные поступки, продиктованные постулатом «да будет воля моя». И решил он избавиться от душевного мрака через принародную исповедь – опубликовал «Дар напрасный».

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

– Ситуация понятная, нередкая, многим даже знакомая. Неужели последовал ответ на многочисленные риторические вопросы поэта?

– Ответил автору святитель Филарет, митрополит Московский. Мятущемуся поэту ответил святой подвижник. Церковный иерарх обратился к прожженному светскому франту. Владыка избрал для ответа ту же форму и манеру изложения, ту же лексику и даже тот же размер.

Не напрасно, не случайно

Жизнь от Бога мне дана.

Не без воли Бога тайной

И на казнь осуждена.

Что же было дальше? Пушкин прекрасно понял эти строки и ответил святителю, признавая целительную силу слова:

Твоим огнем душа палима,

Отвергла мрак земных сует.

И внемлет арфе серафима

В священном ужасе поэт.

Внемлет, воспринимает, понимает – как это важно в общении учитель-ученик. И то, насколько глубоко отчеканиваются в душе учительские установки, можно понять, только если дать подопечному высказаться. А риторика предполагает выработку этого навыка и в письменной, и в устной форме.

– Разве у ваших учеников сразу же появились глубокие сочинения и взвешенные высказывания?

– Не сразу… Вначале они напоминали миниатюры без авторства. О чем это свидетельствует? Может быть, ребенок скован? Стеснителен? Не хочет или не умеет излагать свои мысли? Опасается, что посторонние узнают о его сокровенных переживаниях? На выручку пришла мысль (даже тезис) Аполлона Григорьева. Мы хорошо знакомы с ее началом, но советская система неохотно приоткрывала ее продолжение.

Пушкин – это наше все: это и падения, и ошибки, тяжелая греховность, трагическое ощущение безысходности бытия, утрата смысла жизни, яростная внутренняя борьба и нередкие поражения в ней, а не только слава, гений, душевный подъем, поэтический восторг, полнота эмоций, стремление к свету, постижение истины, гармонический идеал восприятия мира.

Вера выкристаллизовывается в горниле сомнений. Мы учим детей тому, что на любое произведение необходимо вглядываться сквозь призму личности автора. А он, прежде всего, человек. И если Пушкин, Лермонтов, Достоевский проживали жизнь в борениях и искренне делились этим опытом, то почему мы боимся озвучить то, что происходит у нас в душе? Мы – это и учителя, и ученики, и родители, и друзья.

– Неужели на уроках в «Лествице» все так просто происходит, а учителю все удается?

– Нельзя сказать «просто». А вот интересно и радостно – да. Причем, и для учащихся, и для их наставников. Я вижу, с какой радостью дети приходят на занятия. Ведь здесь их ждет и учитель по этике, и психологии семейной жизни (у него можно узнать все, доступно и корректно, из этой сферы человеческого бытия), и учитель краеведения (благодаря ему юные «лествичники» по-новому смотрят на край, в котором живут, и, наверняка влюбляются в него снова и снова), и учитель английского языка (ведь такой популярный иностранный язык изучается в нашей школе как язык миссионерства, как альтернатива: именно наши учащиеся, мы надеемся, будут проповедовать слово Божие на заокеанских просторах; очень тепло становится на душе, когда слышишь молитвы «Царю Небесный» или «Достойно есть» и на английском). И если все стараются украсить жизнь радостью и знанием, то, конечно же, уроки тоже удаются.

– Что ж, урок завершается. Подведем итоги!

– Оставаясь на принципах коммуникативного подхода, мы оформляем резюме урока в виде полилога. Учитель лишь задает вопросы и направляет мысль – основные выводы и свою оценку темы и хода урока дают учащиеся. Мы смогли… мы одолели непростую тему. Наверное, не совсем сами, а с Божией помощью – Ему наше благодарение.

Беседовал диакон Георгий Скуба

Источник: Православие.ру

«Лествица»: зачем мирянам читать текст для монахов-аскетов?

«Лествица» – одно из самых известных христианских аскетических сочинений. Значимость этого текста настолько велика, что его автор – преподобный Иоанн (VI-VII вв.) – даже вошел в историю с прозванием «Лествичник».

О том, почему Церковь предлагает верующим читать эту книгу в Великий Пост, что мирянин может найти в сочинении, написанном для монахов и насколько рекомендации «Лествицы» актуальны для жителя современного мегаполиса размышляет настоятель храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Мадриде, выпускник богословского факультета Оксфордского университета протоиерей Андрей Кордочкин.

«У этой лестницы нет последней ступени»

– Сегодня среди верующих существует два условных лагеря. К первому принадлежат этакие интеллектуалы, которым интересны только богословско-философские темы, а аскетика (в том числе и «Лествица») для них нечто второстепенное. Во втором лагере позиция прямо противоположная: аскетическая литература воспринимается как прямое руководство к действию, а малейшее отступление от святоотеческих предписаний – как вопиющее преступление. Как найти «золотую середину» между этими двумя крайностями по отношению к «Лествице»?

– Мне кажется, что примером «золотой середины» можно считать самого Иоанна Лествичника.

Был ли он интеллектуалом? Безусловно – он глубокий, начитанный, вдумчивый. В то же время, очевидно, что, он не был кабинетным богословом и сам пережил все то, о чем писал. Вообще, богословие – это не умствование, это опытное познание Бога и заключение этого опыта в слова. Поэтому другой христианский богослов и монах, Евагрий Понтийский, писал за несколько столетий до Лествичника: «Если ты богослов, то будешь молиться истинно, а если истинно молишься, то ты – богослов».

Кроме того, нужно сказать, что не только в христианстве, но и в классической – античной – философии приближение человека к Богу не мыслилось в отрыве от аскетического усилия. Вспомним стоиков, или учение Платона о страстях. И если бы мы спросили у святителей Иоанна Златоуста или Григория Нисского, являются ли они «догматическими» или «аскетическими» писателями, они едва ли поняли бы, о чем мы их спрашиваем. Когда человек поднимается по лестнице, то он поднимается целиком – не может голова подняться, а ноги остаться внизу, или наоборот.

Кстати, именно у Григория Нисского Иоанн Лествичник мог позаимствовать свой ключевой образ. В трактате «О Блаженствах» Григорий уподобил заповеди Нагорной проповеди лестнице, ведущей в небо. А в трактате «Жизнь Моисея» он говорит, что у этой лестницы нет последней ступени: «Моисей, всегда бывший великим, нимало не останавливается в восхождении, не полагает себе никакого предела в стремлении к горнему: но однажды вступив на лестницу, на которой, как говорит Иаков, утверждается Бог (Быт 23,13), непрестанно восходит на высшую и высшую ступень, и не престает возвышаться; потому что и на высоте находит всегда ступень, которая выше достигнутой им».

– А известны обстоятельства написания этой книги? Она действительно создавалась только для монахов? Тогда зачем ее читать мирянам?

– Действительно, эта книга была написана монахом для монахов. Иоанн Лествичник создал ее по просьбе другого Иоанна, игумена соседнего Рифского монастыря. В то же время, даже в древности круг ее читателей никогда не был исключительно монашеским. Так, например, Симеон Новый Богослов (X-XI вв.) нашел «Лествицу» в родительской библиотеке.

В России эта книга тоже была очень популярна среди мирян. Известно, что её любил Гоголь, и

Акакий Акакиевич из «Шинели» – по одной из версий, перерождение одноименного персонажа из 4-ой главы «Лествицы».

Зачем мирянам читать то, что написано не для них? Дело в том, что монахи не сделаны из другого теста. Они не читают другое Евангелие. Условия жизни в семье и в монастыре разные, но искривления человеческой души, обычно именуемые страстями, одни и те же. Поэтому «Лествица» к месту и в миру, и в монастыре.

Впрочем, есть две темы, в отношении которых жизнь в миру и монастыре отличаются радикально. Если семейный человек слепо примерит к себе монашеские идеалы послушания и целомудрия – это станет для него катастрофой. Никто из монахов-подвижников не говорил о том, что отношения мирянина и духовника должны быть такими же, как отношения монаха и игумена монастыря. Что касается целомудрия – оно является идеалом и в браке, но, конечно, не в том смысле, что для монаха. Семейный человек, имитирующий монаха, – это такая же катастрофа, как и обратный пример.

«Чрезмерная аскеза ничуть не менее опасна, чем ослабление в подвиге»

– Возможно ли вообще подняться по этой лестнице человеку в миру – с его каждодневными заботами, тревогами, суетой? Ведь для борьбы со страстями преподобный Иоанн предлагает, например, молчание, сокращение сна, бесстрастие. Но исполнить все это живя в мегаполисе едва ли возможно…

– Что касается сна, то мне сложно представить себе работающего жителя мегаполиса, страдающего от его избытка. Тем, кому по работе или из-за ночного сидения перед компьютером не удается выспаться, стоит напомнить слова из краткого жития самого Иоанна:

«Сна принимал он столько, сколько необходимо было, чтобы ум не повредился от бдения».

Что касается жизни в современном монастыре, то и она может не оставлять особых возможностей для духовных полетов. Стройка, рабочие, паломники – да мало ли что. Но, несмотря на кажущиеся внешние препятствия, за редкими исключениями человек оказывается в обстоятельствах, наиболее благоприятствующих его спасению.

Вы упомянули слово «бесстрастие», но нужно вернуться к правильному пониманию этого термина. Никто не говорит, что у человека должен быть тот же спектр переживаний и чувств, что у холоднокровной рыбы. «Заблуждаются те, которые говорят, что некоторые из страстей естественны душе; они не разумеют того, что мы сами природные свойства к добру превратили в страсти», – пишет Лествичник.

Бесстрастный человек – не тот, кто не испытывает чувств, а тот, у которого все чувства на своем месте.

В святоотеческой традиции эта мысль повторяется из раза в раз. Так, Григорий Нисский писал: «Все, происшедшее от скотского бессловесия и взятое в отдельности при худом употреблении ума стало пороком; как и наоборот, если рассудок воспримет власть над такими движениями, то каждое из них превратится в вид добродетели. Так раздражительность производит мужество, робость – осторожность, страх – благопокорность, ненависть – отвращение от порока, сила любви – вожделение истинно прекрасного, а величавость нрава возвышает над страстями и образ мыслей сохраняет не порабощенным злу. Такой вид возношения духа восхваляет апостол, повелевая постоянно мудрствовать горняя (Кол 3, 2). Так можно найти, что всякое такое движение, возносимое возвышенностью мысли, сообразуется с красотой того, что по образу Божию». Возвысим мысли, и чувства встанут на место.

– Но нет ли опасности, что неподготовленный человек, прочитав «Лествицу», впадет в аскетическую крайность, возьмет на себя такие подвиги, к которым он пока не готов? Как избежать этих перегибов и не впасть в отчаяние перед громадой своих грехов?

– Для того, чтобы не «переборщить», нужно всерьез принять то, что Лествичник называет «рассуждением». Этой теме он посвящает 26-ю, самую длинную главу своей книги, которая, во многом, суммирует предыдущие главы. Подвиг должен быть сообразен с обстоятельствами, физическими и духовными силами человека. Пастырь, не имеющий дара рассуждения, приводит людей к катастрофе. «Что иногда бывает врачевством для одного, то для другого бывает отравою; а иногда одно и то же одному и тому же бывает врачеством, когда преподается в приличное время, не вовремя же – бывает отравою», – говорится в «Лествице».

Вообще, святые отцы однозначно говорят о том, что чрезмерная аскеза ничуть не менее опасна, чем ослабление в подвиге. Знаменитый святой аскет Иоанн Кассиан писал: «Некоторые часто жестоко сокрушали себя постом и бдением, пребывали в пустынном уединении, доходили до такой нестяжательности, что не оставляли себе и на один день пищи, и до того исполняли долг милостыни, что не оставалось у них средств для подаяния. Но после всего этого они жалким образом уклонились от добродетели и впали в порок. Что же было причиною их прельщения и падения? По моему мнению, не что иное, как недостаток в них рассудительности. Ибо она учит человека идти царским путем, сторонясь крайностей с обеих сторон: с правой стороны не допускает обольщаться чрезмерным воздержанием, с левой — увлекаться к беспечности и расслаблению».

Думаю, что человек, который ощущает, что может «впасть в отчаяние перед громадой своих страстей» должен понимать, что имеет дело с искушением.

Да, мы просим Бога, чтобы он дал нам «зрети наша прегрешения». Но Господь открывает их милостиво, шаг за шагом, не сокрушая нас, а давая надежду на исправление.

Лествица – образ, который предполагает, что человек смотрит вверх и вперед, а не вниз и назад. Человеку полезно хранить сокрушение о прошлых грехах, это хорошая прививка от высокомерия и высокоумия, но слишком часто диавол смущает человека воспоминаниями о прошлом, лишает его дерзновения. Об этом писал схиигумен Иоанн из Ново-Валаамского монастыря в Финляндии:

«Иногда прежние события так напомнят, точно молотом ударят по голове… Прежние события надо заменить другими мыслями, и постепенно прежние воспоминания вытесняться прочь и тоскливость пройдет».

И в другом письме: «Успокойся и не смущайся; это враг наносит тебе воспоминания о прежних погрешностях; их не надо принимать, просто не обращай внимания».

«Заставь дурака Богу молиться – он и лоб расшибет»

– Какие мысли в «Лествице» Вам кажутся особенно важными для сегодняшнего человека?

– То, с чем мне приходится сталкиваться постоянно – это образ греха, как преступления, нарушения правила. Священник в этом случае, «властию ему данной», будто бы должен через таинство исповеди амнистировать человека для возможности его причащения. Для Лествичника человеческие грехи и страсти – это болезни, а не преступления. Потому в книге так часто возникает образ врача, особенно в дополнении к ней – «К пастырю».

Что в этой книге самое важное – на этот вопрос нет ответа для всех. У каждого свое «самое важное». Внимательный читатель остановится на одной из страниц и скажет: «Вот, это про меня». И даже прочитав за свою жизнь эту книгу несколько раз, он остановится над одной из фраз и подумает: «Как же я не заметил этого раньше?»

Мне кажется, что для сегодняшнего человека, который движется по кругу, от понедельника до понедельника, от отпуска до отпуска, важен сам образ восхождения на небо – «настоящее небо, от которого это – только малая часть», как пелось в одной песне.

А еще в одной, не менее известной песне Led Zeppelin «Лестница в небо» (Stairway to Heaven) есть слова: «And as we wind on down the road our shadows taller than our soul» (И когда мы идем по дороге, наши маленькие души отбрасывают длинные тени). Образы «Лествицы» дают надежду на то, что душа человека может стать больше, чем та тень, которую он отбрасывает.

– Кому бы Вы рекомендовали читать «Лествицу» в первую очередь, а кому стоит пока к ней не приступать?

То, что Церковь особенным образом выделяет эту книгу в самые важные подготовительные к Пасхе дни, неслучайно. Пост выявляет в человеке не самые сильные, а самые слабые стороны. Когда они выходят на поверхность, человек задает вопрос: что со мной происходит? Как преодолеть раздражение, лень, тщеславие? Если человек задает эти вопросы, «Лествица» – незаменимый помощник.

Я думаю, что за эту книгу стоит взяться именно тому, кто пытается разобраться со своим “душевным хозяйством” (Прим.: цитата священника Александра Ельчанинова), понять причины того, что с ним происходит. Пока человек видит свои успехи или неудачи в духовной жизни в исполнении (или неисполнении) формальных правил (съел – не съел, вычитал – не вычитал) – творение преподобного Иоанна ничего ему не даст.

«Лестница» – это книга для тех, кто хочет стать умнее. Неслучайно основная часть книги заканчивается главной о рассуждении, где подводится итог предыдущим главам. Рассуждение – это проявление ума. А отсутствие рассуждения – это проявление глупости. О том же прямо говорит русская пословица: «Заставь дурака Богу молиться – он и лоб расшибет». И у отца Александра Шмемана в «Дневниках» есть слова о глупости, как первичной форме греха. Как ни странно, эти слова по сути совпадают с «Лествицей» и пониманием рассуждения не только как добродетели, но и условия духовной жизни как таковой.

– Какой должен быть настрой у того, кто начинает читать книгу преподобного Иоанна?

– Конечно, «Лествица» предполагает замедление ритма. Это книга для неторопливого чтения, её не стоит чередовать с просмотром ленты в «фейсбуке» – что новенького? Это замедление ритма для человека, живущего в городе, связано с сознательным усилием, причем немалым.

– Многие люди сегодня жалуются, что текст «Лествицы» сложен для понимания. Могли бы Вы посоветовать какие-то другие переводы, толкования или комментарии, которые помогут лучше понять эту книгу?

– Когда я писал диссертацию о «Лествице», мне довольно близко пришлось работать с греческим текстом и его английскими переводами. Я не считаю, что перевод «Лествицы» устарел, и читается он едва ли с большим трудом, чем классическая русская литература середины XIX века.

Мне кажется, что при чтении книги важно было бы иметь возможность посоветоваться с более опытным человеком – может быть, старшим другом, не обязательно священником – который помог бы разобраться с трудными местами.

Существует немало древних схолий – комментариев на полях, есть толкование византийского автора Никифора Ксанфопула, которое, насколько я знаю, не было переведено на русский язык. Однако сами эти комментарии стали, в известной мере, архаичными и нуждались бы в толковании. Мы упомянули Гоголя, «Мертвые души» – это доступное изложение учения Лествичник о человеческих страстях. На английском языке есть толкование этой книги для мирян «Ascending the Heights: A Layman’s Guide to The Ladder of Divine Ascent», написанное священником Иоанном Мэком. Также есть книга игумена Германа (Осецкого) «Лествица до врат небесных. Как читать «Лествицу» мирянину».

А для меня самым лучший комментарий к этой книге – сам монастырь святой Екатерины на горе Синай, и та природа, что его окружает. Вместо того, чтобы изображать из себя Моисея вместе с несколькими десятками туристов, лезущих утром с фонариками на вершину горы, лучше помолиться на утреннем богослужении. Днем можно пройти пешком к пещере, которая была домом автора «Лествицы» на протяжении 40 лет. А еще нужно постоять перед знаменитой иконой Спасителя VI века в монастырском музее, чтобы почувствовать, что «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр 13.8). Лучшего комментария и быть не может.