Ненавидь грех но люби грешника

Как ненавидеть грех и любить грешника?

Споручница грешных. Современная икона Богоматери.

Сказано: чтобы научиться не осуждать, надо разделить грех и грешника: первый – ненавидеть, второго любить. Но почему всегда хочется разобраться с человеком, как-то удобнее и проще ненавидеть грешника, даже самого себя, когда грешишь, а не «абстрактный» грех?

Размышляет священник Игорь Прекуп.

В чем мудры змии и кротки голуби

– Любовь к грешнику и ненависть к греху в нем? – Какой абсурд!
Абсурд?.. – Знакомо. Тертуллиану приписывают афоризм: «Верую, потому что абсурдно» (Credo quia absurdum est).

А вот еще один христианский, уже евангельский «абсурд»: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10; 16), – наставляет апостолов Господь. Что может объединять змею и голубя? Чем это поможет любить грешника и ненавидеть грех?

Комментируя слова Христа, прп. Варсонуфий Великий пишет: «Ктомудрость змия в отношении зла соединит с незлобием голубя в отношении добра, тот не допустит мудрости своей смешаться с лукавством и простоте своей быть несмысленною».

Прп. Исидор Пелусиот об этом говорит так: «Мудрость, растворенная простотою, есть некое божественное достояние и, скажу даже, составляет самую совершенную добродетель. Но если одна от другой отделена, то мудрость впадает в лукавство, а простота кончает глупостью; потому что первая способна делать злое, а последняя – обманываться».

Итак, мудрость змеи и незлобие голубя хороши именно в своем сочетании. Их творческий синтез поможет нам, во-первых, распознать грех и даже того, кто за ним стоит (см. ниже), во-вторых, сдержать свои эмоции, проконтролировать чувство обиды и гнева.

Как ненавидеть грех правильно?

Но как же быть в самим злом, причиненным нам? Надо ли опустить руки и позволить злу оставаться безнаказанным? Ну, во-первых, зло в итоге безнаказанным не окажется в любом случае. Не стоит забывать про «Мне отмщение, Я воздам» (Рим. 12; 19). Уже в том, что Бог попускает впадать в грех-наказание, другое дело, вразумляется ли наказуемый этим попущением?

Но вот что особенно важно понять: когда мы рассуждаем о безнаказанности зла, мы опять же переживаем о безнаказанности не зла, а злодеев. Причем не столько о безнаказанности как таковой (ведь в самом попущении зла уже состоит наказание), сколько об отсутствии возмездия за зло. И справедливо переживаем, потому что видимая безнаказанность развращает злодея и вводит в соблазн окружающих: одних побуждая вслед за ним творить зло (не карается, значит, можно), других – беспомощно опускать руки. Между тем, именно злу надо препятствовать осуществляться и распространяться. Отсюда – разборчивость в средствах.

Вся «абсурдность» новозаветного нравственного сознания в этом целеполагании: истреблять зло, но само зло в целом, не зацикливаясь на отдельных точках его проявления, но удерживая в поле зрения все пространство, дабы зло, как будто бы эффективно подавляемое нами на каком-то видимом участке, внезапно не зашло нам с тыла. И здесь не обойтись без сочетания змеиной мудрости с простотою голубя.

С «человеческой» точки зрения – это абсурд: отдавать предпочтение решению глобальной проблемы перед кажущейся насущной. Однако ключевое слово – «кажущейся». Свящ. Александр Ельчанинов писал в своем дневнике: «Божье – любить ненавидящих. Дьявольское – ненавидеть, оскорблять любящих. Человеческое – любить любящих, ненавидеть ненавидящих».

Всякий раз, когда мы сталкиваемся со злом, перед нами встает вопрос: чьи мы? Ведь «Божье» у о. Александра не означает лишь то, что свойственно исключительно Богу, но то, что «по Нему», что уподобляет и приобщает Ему, роднит с Ним, согласно словам Христа: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного…» (Мф. 5; 43–45). То есть сказано предельно ясно: если хотите быть сынами Отца Небесного, поступайте так-то и так-то… Нам это неприемлемо? Вольному – воля. Это родственников по плоти мы не выбираем, а быть чадами Божиими или нет – наш выбор, который осуществляется принятием или отвержением ига Христовых заповедей.

Кадр из фильма

«По-человечески» – все очень просто и понятно каждому. «По-Божиему», на «человеческий» взгляд – красиво, да, но… как-то нереально, что ли?.. О какой еще кротости, о какой любви к врагам вообще всерьез можно говорить?! Нет, жизнь есть жизнь, и нечего тут выдумывать. Будешь мямлить – затопчут. Что значит любить врагов? Ближнего любить – это понятно: своих родственников, друзей, но врагов? Где моя благодарность друзьям, ведь я к ним отношусь как к врагам, если врагов я люблю?

Враг – тоже ближний

Для начала стоит обратить внимание, что понятие «ближний» не тождественно понятиям «близкий», «друг», «родственник». Ближний – это необязательно тот, кто мне близок по духу или по плоти. Это человек, с которым я вступил в общение (быть может, мимолетное, по долгу службы или находясь в одной очереди), а то и не вступил, просто человек оказался поблизости, в досягаемости моего зрения и слуха.

Благодаря современным средствам коммуникации круг наших ближних значительно расширился: о чьих-то проблемах мы узнаем из СМИ и эти люди, хотим мы того или нет, становятся нашими ближними, потому что мы можем так или иначе отреагировать на информацию; с кем-то мы вступаем в общение, случайно пересекаясь в интернете, и уже не можем списать все на «виртуальную реальность» (люди-то настоящие).

И враг мой – тоже ближний. Да, чуждый мне по многим признакам, но единый со мной по богоподобной природе и близкий по факту пересечения в одном пространстве – ближний.

Одно дело, если у меня не получается любить врагов, другое – когда я не хочу этого. Внешне, вроде бы, одно и то же, а суть принципиально иная. Первое – неудача блудного сына на пути в Отчий дом, второе –уклонение от пути. А Царство Божие – не Рим, чтобы туда все дороги вели.

Но как быть с тем, что «затопчут», что, в конце концов, безнравственно – позволять злодеям торжествовать и распоясываться?

Насчет первого ничего не поделаешь, иногда надо выбирать: угодничание перед миром или угождение Богу. Евангелие указывает крестный путь, а «слово о кресте для погибающих юродство есть» (1 Кор. 1; 18). Поэтому непонимание неизбежно. И не только среди «нецерковной общественности». Однако сбывается слово Господне: «Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше» (Ин. 15; 20).

«Затопчут»?.. Потопчут – да. Но затопчут – это, как показывает церковная история, вряд ли.

Автор крайностей – дьявол

Итак, «кто памятозлобствует на демонов, тот не злопамятен на людей, но с демонами заключает мир, кто памятозлобствует на брата», – пишет прп. Нил Синайский монаху Евлогию.

Из этих слов нет оснований делать выводы о невменяемости человеку его греха. Каждый ответственен за свои поступки, за состояние души, потому что по дару свободной воли мы постоянно делаем выбор, каким помыслам оказывать предпочтение, какие принимать, какие отвергать, трудиться ли над собой или пускать душу на самотек страстей.

Да, человек «удобопреклонен ко греху», немощен, болен грехом, и порой не только немощен и болен, а сознательно служит злу. Грань между этими двумя стадиями душевного заболевания не столь четкая, как нам бы хотелось.

Но опасно забывать о том, что источник зла, его первопричина – «духовный и началозлобный змий», «человекоубийца от начала… лжец и отец лжи» (Ин. 8; 44), с подачи которого мы и упускаем из внимания, что «наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6; 12).

Какие же выводы из всего этого следуют? Что закоренелых грешников надо отстреливать как бешеных собак? Или, может, наоборот, раз это болезнь, мы не можем вменять человеку его преступление, ведь его таким «сделали» родители своим дурным воспитанием или психотравмами, общество своим равнодушием или, наоборот, жестокостью, диавол, наконец, вернее, изначально он, раз от него греховные помыслы исходят?

Здесь уместно вспомнить, что крайности – от диавола. Да, мы все больны и должны лечиться. Да, источник болезни – не в человеке, но… в человеке, в его свободном выборе – причина перехода болезни в «открытую форму». Человек морально ответственен за свое физическое и психическое здоровье настолько, насколько он в состоянии что-то предпринимать со своей стороны. А если не в состоянии, подлежит карантину, порой – насильно.
Но как бы вы отнеслись к врачу, который презирает своего пациента за его «неприятную» болезнь?

Больно видеть, как психиатр брезгливо относится к пациенту, презирая его за душевные вывихи. Так же скверно (и даже хуже), когда мы переносим свое здоровое неприятие греха на человека, пораженного им. Не менее плохо, когда мы, осознавая порабощенного греху человека больным, опускаем руки, вместо того, чтобы дать ему почувствовать собственную ответственность за то, что его болезнь запущена, или, как минимум, защитить от него невинных людей.

Был ли христианином Кот Леопольд?

Что же касается «безнравственности» христианской кротости и всепрощения, проистекающих из любви к Богу и ближнему, то на этом стоит остановиться особо. Кто сказал, что любовь к врагам предполагает потворство им? Какой светильник веры заявил, что Кот Леопольд – «правило веры и образ кротости»? Напротив, свт. Иоанн Златоуст в толковании Заповедей Блаженств говорит: «Когда мы, видя других оскорбленными, не защищаем их, а молчим, это – малодушие; когда же, сами получая оскорбления, терпим, это – кротость. Что такое дерзновение? Опять то же самое, т.е. когда мы ратоборствуем за других. А что дерзость? Когда мы стараемся мстить за самих себя. <…> Кротость есть признак великой силы; чтобы быть кротким, для этого нужно иметь благородную, мужественную и весьма высокую душу». «Раб Христов более познается по кротости своего нрава, нежели по имени, которое дали ему родители. <…> Кроткий есть отец сирот, защитник вдовиц, покровитель бедности, помощник притесняемых, всегда защищающий справедливое».

Случай из жизни

Хочу привести пример из моей пастырской практики. В нем, на мой взгляд, человек убедительно боролся с грехом, но был милостив к грешнику.

В семье моей многодетной прихожанки Татьяны вскрылась беда: ее муж оказался педофилом, жертва – ее дочь от первого брака. Вскрылось уже постфактум. К тому времени девочка уже два года находила в себе силы бороться (началось все, когда ей было 9 лет, а к 14-ти она окрепла физически и морально настолько, чтобы отвергать домогательства отчима). Матери она ничего не рассказывала, потому как отчим нашел веский, хотя и банальный, аргумент: «Представляешь, что мама с собойсделает, если узнает?»

Когда Татьяна обо всем узнала, то немедленно отселила мужа, но поначалу заявлять на него в полицию не стала, поскольку тот утверждал, что уже два года как покаялся, больше ничего не было. Несчастная мать, в надежде, что он в самом деле изменился и больше не опасен (а мстить она считала неприемлемым для христианки) ограничилась тем, что запретила ему любые контакты с падчерицей и стала готовиться к разводу. Однако дальнейшее поведение мужа дало повод сомневаться в искренности его раскаяния. А когда он, заговорив с пострадавшей девочкой по телефону, нарушил мораторий на общение, мать пошла с ней в полицию.

Споручница грешных. Современная икона Богоматери.

Родственники мужа наняли лучшего адвоката по криминальным делам, известного также своей особой «небрезгливостью». Одновременно они стали давить на Татьяну, «убеждая» под страхом отъема квартиры, отказаться от показаний. На их стороне было, казалось, все: и деньги, и связи, и «беспроигрышный» адвокат. Но с Божией помощью истерзанной горем женщине (кроме старшей у нее было еще две девочки и два мальчика) удалось довести дело до суда и добиться обвинительного приговора, чтобы после развода он не мог претендовать на детей (незадолго до описываемых событий муж высказал намерение развестись и отнять детей, что было вполне реально, если учесть, что Татьяна – инвалид по астме, не работала, а вид на жительство истекал).

Заповеди в действии

Но на этом история Татьяны не завершилась. Адвокат мужа, видя, что дело выиграть невозможно (на основании комплексной психолого-сексологической экспертизы его клиент был признан опасным для общества и детей педофилом), предложил упрощенное (договорное) судопроизводство, в результате которого извращенец должен был в дополнение к семи уже отбытым в СИЗО месяцам получить всего три года условно (!).

Мать оказалась перед выбором: пойти навстречу и согласиться на издевательски ничтожное наказание за страшное преступление или настаивать на обычном судопроизводстве, а там уж как суд решит (от 6-ти до 15-ти лет колонии).

Святой Татьяна не была. Но была человеком живой веры и новозаветного духа. Она испытала самые естественные в такой ситуации чувства, от гнева до ненависти. При мысли о том, что происходило с дочерью на протяжении нескольких лет, ее порой накрывало так, что окажись муж в тот момент рядом, убила бы… Но, да не покажется это странным, она всерьез принимала заповеди Божии. В том числе и евангельские слова о непозволительности действий во гневе. Победили не обида и боль. Для меня это стало примером, как можно и должно разделять грешника и грех, одновременно ненавидя грех,не позволять себе ненависти к грешнику.

Признаюсь, я не был в восторге от ее намерения пойти навстречу адвокату и смягчить наказание, и осторожно высказал соображение, что, конечно, ее желание поступить по-христиански я могу только приветствовать, но вряд ли этот человек искренне кается и хорошо бы ему сесть годков этак на -дцать, чтобы младшие дети успели вырасти к тому времени, когда он выйдет на свободу.

Татьяну мое робко высказанное соображение не убедило, а настаивать я не считал себя вправе: если мое чадо хочет ради Христа простить злодея в надежде на то, что он изменился или что ее великодушие поможет ему осознать свою вину, покаяться и спастись, то какой я пастырь, если буду ей в этом намерении препятствовать? Какой я пастырь, если препятствую своей духовной дочери, Господу поспешествующу, спасти душу своего врага? Тем более, что вдруг это и в самом деле шанс для его души, а я своим вмешательством возьму да и лишу заблудшую душу этой соломинки?

Словом, Татьяна согласилась на приговор по трем статьям УК, радуясь, что избавила дочь от кошмара судебного заседания и в глубине души надеясь, что его родственники теперь оставят ее с детьми в покое. Однако очень скоро выяснилось, что я в своем робком действии отрезвить свое чадо был прав: как только извращенца условно освободили, родственники представили общественности это как оправдательный приговор (выставив, таким образом, Татьяну с пострадавшей дочерью в качестве гадких клеветниц), саму же мать пострадавшей девочки прокурор предупредила, что она будет подвергнута уголовному преследованию, если посмеет в свое оправдание распространять информацию, представляющую тайну следствия (поскольку заседание было закрытым).

Позже родственники мужа предприняли попытку унаследовать квартиру, в расчете продать ее, чтобы компенсировать расходы на суды, экспертизу и пр. Татьяне было больно слышать о себе сплетни в ответ на сделанное добро, страшно от мысли, что она с детьми может и в самом деле остаться без квартиры. Обиды и страхи кого угодно могли бы довести до озверения. Но не Татьяну. При всем том, что она трезво оценивала родственников бывшего мужа, зла на них она не держала, ненависти не питала, старалась не осуждать, без суеты предпринимая необходимые юридические шаги, чтобы предотвратить выселение.

…Она умерла от приступа астмы в Пасху 2010 г., едва успев оформить в судебном порядке развод и добиться беспрецедентного лишения педофила родительских прав в отношении всех пятерых детей. О кошмаре, который последовал за ее кончиной, о том, как родственники педофила вознамерились подправить свой «поплывший» семейный имидж через установление (вопреки воле Татьяны) опекунства над осиротевшими детьми, как они нашли общий язык с местной ювенальной юстицией, как мне пришлось через СМИ привлекать внимание общественности, чтобы не допустить «помещения детей в среду родственников» (формулировка чиновницы ювенальной юстиции), как старшая дочь Татьяны (на тот момент уже совершеннолетняя) начала бороться за право самой стать опекуном своих сестер и братьев, что из этого вышло и т.п. – это уже совсем другая история. Мы не об этом. Мы о том, как разделять грешника и его грех.

Ненавидь грех и люби грешника

Злословить – значит сказать о ком-либо: такой-то солгал, или сблудил, или погневался… А осуждать – значит сказать: такой-то лгун, блудник, гневлив. Вот такой осудил самое расположение души его, произнес приговор о всей жизни его…
Авва Дорофей

Как часто, глядя на наших ближних, мы думаем, что их греховные поступки и есть сам человек. Но святые отцы учат, что нельзя отождествлять человека с грехом. И Евангелие дает нам удивительный образ того, как Господь смотрит на человека и как нам надо научиться смотреть на ближнего.

В каждом человеке есть свой Иоанн Креститель – это голос его совести, глас Божий, всегда обличающий нашего внутреннего Ирода, который пытается жить против закона Божия. В Е вангелии рассказывается, как И род посадил Иоанна в темницу, но тем не менее приходил к нему и многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его (Мк. 6, 20). Удивительно это… Ведь Иоанн Креститель обличал Ирода достаточно грозно. Читая Евангелие, мы слышим, как он называл фарисеев, приходящих креститься на Иордан, порождениями ехиднины, то есть змеиным отродьем (см. Мф. 3, 7). Примерно так же мог он разговаривать и с Иродом. Представим только, станут ли нас слушать люди, если мы попытаемся говорить с ними в такой манере, особенно если они имеют возможность не слушать нас, а посадить в темницу. Но здесь все выходит совсем по-другому.

Ирод – это сын того самого Ирода Великого, который убил Захарию, отца Иоанна Крестителя. Сам Ирод, может быть, этого и не знал, но Иоанн Креститель прекрасно знал, что посадивший его в темницу – сын убийцы его отца. Как должен был говорить Иоанн Креститель с Иродом, чтобы тот с удовольствием его слушал? Какие слова говорил пророк этому развратному человеку, живущему в открытом прелюбодеянии, творящему вокруг себя только зло и беззаконие, что тот его слушал со сладостью и многое делал по слову его? Так мог говорить только человек, который не отождествлял Ирода с его грехом, который несмотря ни на что видел в Ироде богоподобную личность, образ и подобие Божие. Очевидно, что только с любовью к Ироду можно было говорить необидно обидные вещи, говорить жестокую правду так, чтобы она доставляла человеку сладость, проникала до глубины его сердца, действовала на его совесть, чтобы заставляла даже Ирода поступать по слову Божию.

Из Евангелия становится совершенно очевидно, что если бы Ирод не уступил Иродиаде, поступил бы по совести, по закону Божию, он стал бы совсем другим человеком, может быть, стал бы мучеником за Христа, святым стал бы… Такое преображение могло бы с ним случиться, потому что образ Божий, хотя и изуродованный, не теряется и даже такой ужасный человек способен ко спасению, к покаянию и исправлению. Зная это, Иоанн его любил и спасал.

И это должен знать каждый кающийся грешник: он и грех – совсем не одно и то же. Грех может быть так близок к человеку, что уродует его, как кожная болезнь, как проказа. Человек в этой проказе – как в панцире. Но это не он. Он совсем другой. Грех, действительно, можно стряхнуть с себя в один момент. Так мог бы измениться Ирод, нужен был только решительный шаг ко Христу, и он сразу стал бы другим, Евангелие стало бы другим, мир стал бы другим, все стало бы иным. Но он его не сделал.

Самое главное, что человек должен знать о грехе и зле, что их нет. Одним шагом можно все изменить: и свою жизнь, и жизнь людей вокруг себя. А можно, наоборот, все погубить, как погубил Ирод и себя, и всех вокруг, а потом погубил и Христа.

Как возненавидеть свой грех?

Часто мы слышим и читаем: нельзя осуждать людей, нельзя ненавидеть грешников – однако можно и нужно ненавидеть грех. Но как это сделать? Каковы основания для этой ненависти? И откуда взять на это душевные силы?

Люди устроены по-разному, и не может быть одного рецепта для всех. Я предлагаю тот взгляд, который ближе и понятнее мне самому – и, надеюсь, не только мне. Давайте посмотрим на грех с практической, даже эгоистической точки зрения. Постараемся понять: как грех мешает нам жить?

Возьмем к примеру отдельного человека. У каждого свои слабости, страсти и пороки. Тут не надо даже говорить о каких-то страшных, смертных грехах. К примеру, кто-то очень любит поесть. А что плохого? Мне приятно, а никому другому не мешаю. Правда вот, возникают побочные эффекты в виде ожирения, болезней суставов, варикозного расширения вен, повышенной нагрузки на сердце… А там и инфаркт – один, другой. И ранняя смерть. Тут бы детей еще поддержать – один в институте, другой на работу никак не устроится. Но все заботы ложатся уже на вдову. Вопрос: надо ли платить столь высокую цену за то, без чего многие люди спокойно обходятся?

Посмотрим на семью. Тут всё сложнее и трагичнее. Даже если мы не слушаем радио, не смотрим телевизор и не заходим в интернет, то всё же навряд ли нам незнакомо словосочетание «ювенальная юстиция». Я не буду сейчас говорить о самом этом явлении – не время и не место. Важнее понять объективные причины. Ювенальщики правы в том, что родители – далеко не совершенны. И среди них есть люди и порочные, и развратные. Конечно, таких отнюдь не большинство. Но сам факт этого нашего несовершенства – неоспорим. И для нас, христиан, должно быть очевидно: корень зла лежит именно здесь – в грехе, в страстях. (Другое дело, что решения, предлагаемые, ювенальщиками, проблему не решают и решить не могут. Да и не новы эти идеи: мысли о государственном – а не семейном – воспитании детей мы можем найти еще у Платона в «Государстве», а далее – по вкусу: в антиутопиях Е. Замятина «Мы», О. Хаксли «О дивный новый мир!», С. Лукьяненко «Звёзды – холодные игрушки» и т. д.)

Взглянем на государство. В любой стране, при любом строе творится много зла, много несправедливости. И нередко источником этого зла является именно государство, государственный аппарат. Время от времени, когда уже нет сил терпеть, находятся люди, которые (часто – вполне искренне) стремятся кардинально улучшить свое собственное положение и положение своих соотечественников. Совершается переворот, происходит революция. Как правило, проливается много крови. Как правило, лучше не становится. Почему? Потому что заговорщики и революционеры – тоже грешные люди, подверженные обычным человеческим страстям. Они не могут принципиально отличаться от тех, против кого восстали. Те и другие – люди. Образ мысли, образ действий – один и тот же по большому счету.

Думается, примеров достаточно. Но мы постоянно говорили о страстях и о грехе так, как если бы было совершенно понятно, что это такое. Однако что такое грех? Если это конкретный проступок, то в содеянном можно покаяться, а на будущее – воздержаться. Но речь совершенно не об этом. Грех (а лучше сказать – греховность) – это свойство нашей человеческой природы в нынешнем ее состоянии. Человеческое естество повреждено, искалечено. Человек не может действовать, не может функционировать надлежащим образом. Он сейчас вовсе не таков, каким его создал Господь. И все наши конкретные недостатки, проступки, грехи, страсти, пороки – всё это лишь различные проявления этой глубинной испорченности. И если мы пытаемся своими силами что-то улучшить в себе, в семье, в обществе – то часто либо ничего не получается, либо ситуация лишь ухудшается.

Положение, казалось бы, безвыходное. И как не возненавидеть грех, как не возненавидеть эту нашу поврежденность, прикованность к инвалидной коляске? Но ненависть сама по себе не может стать основой для созидания. Не в ней нужно искать силы, не в ней мы надеемся обрести точку опоры. Но где же?

Очевидно, там, где мы сможем бороться с первопричиной наших бед. Очевидно, в Том, Кто победил диавола, победил грех и саму смерть. Наша надежда и наше спасение – в Богочеловеке, в нашем Спасителе, в Сыне Божием – Иисусе Христе.

Христос, будучи Богом, стал человеком. Божественное естество соединилось с человеческой природой – и исцелило ее. Но каждому конкретному человеку нужно приложить и свои усилия для того, чтобы, как говорят, воспользоваться плодами искупительного подвига Спасителя. В течение земной жизни нам нужно устранить все препятствия, отделяющие нас от Бога, не позволяющие нам стяжать благодать Святого Духа.

Вот именно для этого и нужен пост – т. е. самоограничение, утеснение своих страстей, расширение сердца навстречу Богу. Для этого же – и молитва. Для этого же – и таинства Церкви, и прежде всего – приобщение к Божественной Плоти и Крови Богочеловека.

Великим постом мы начинаем движение к Пасхе – к Воскресению Христову. Путь этот не усеян розами – так же, как и путь Спасителя на Голгофу. Но если мы не будем лениться, если, уповая на помощь Божию, будем работать над своей душой (и над своим телом!), то в день Светлого Христова Воскресения сможем нелицемерно, со всей Церковью воспеть: Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь воскресшу Тебе, сраспинахся Тебе вчера, Сам мя спрослави, Спасе, во Царствии Твоем! Аминь.

Бог свят и праведен, а грех — отвратителен и мерзок. Бог ненавидит грех. Чистым очам Его «не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение» Он не может (Книга пророка Аввакума 1 глава, 13 стих).

Бог ненавидит грех. Вспомните, что грех сделал с царством природы. Как торжественно звучали слова: «И увидел Бог все, что` Он создал, и вот, хорошо весьма» (Книга Бытие 1 глава, 31 стих). Бог был доволен Своим творением, и всё живущее наслаждалось жизнью, управляясь законом добра, любви и мира. Прародители ещё не вкусили плода от древа познания добра и зла, и зла не было ещё на земле. Волк жил вместе с ягнёнком, и барс лежал вместе с козлёнком, и телёнок и молодой лев и вол были вместе… Земля ещё не была проклята и не произращала терние и волчцы. Не было ещё шипов на розах, ядовитых ягод и смертоносных грибов и растений. Все цвело и благоухало, все было весьма хорошо… И вот грех всё извратил.
Чтобы понять, почему Бог ненавидит грех, взгляните, что` грех сделал и продолжает делать с отдельными людьми и со всем человечеством. Прогуляйтесь по улицам больших городов; подсчитайте количество пивных и ресторанов, аптек, больниц, тюрем и сумасшедших домов. Посмотрите на студентов, молодёжь и поймите, во что грех превратил многих из них. В какое отвратительное русло он направил их умы, образование, силы, таланты и способности.

Бог ненавидит грех, отнимающий у человека внутренний мир, радость, счастье.

Бог ненавидит грех, который подвергает наше тело болезням и страданиям, уродует и разлагает нашу душу.

Бог ненавидит грех, который делает людей злыми, жестокими, блудниками, убийцами, бродягами, людьми бессердечными, бесчувственными и бездушными. Грех кладёт печать духовной проказы на совесть, оставляет глубокий след на лице, оказывает тлетворное влияние на нашу речь и поступки, отражается на всём нашем характере.

Как же Богу не ненавидеть грех, когда он ввергает в ад нас, наших детей и внуков, знакомых и друзей?! Если мы имеем «те же чувствования, что и во Христе Иисусе», мы тоже будем ненавидеть грех. Псалмопевец Давид говорит: «Ненавижу ложь и гнушаюсь ею…» (Псалом 118, 163 стих). Вспомним, что грех сделал с Единородным Сыном Божьим, Иисусом Христом. Как грех встретил явление Богочеловека в мир, как преследовал Его, а напоследок взял Его, непорочного, невинного и безгрешного, и руками грешников избил, оскорбил, оплевал и пригвоздил ко кресту. Вот почему Бог ненавидит грех, но любит жертву греха, грешника, и жаждет спасти его, спасти каждого человека и всё человечество. Спасение — вот в чём наша нужда!