План — конспект урока «Анализ стихотворения из цикла «Избяные песни» план-конспект урока литературы (11 класс) по теме

Урок 2

Н. А.Клюев

Из цикла «Избяные песни» «Четыре вдовицы к усопшей пришли…»

Одно из вершинных созданий Н.Клюева – цикл «Избяные песни» (1914 -1916), воплотившие черты миросозерцания северо – русского крестьянства, поэзию его верований, обрядов, его связь с землей, деревенским «вещным» миром. Поэтический мир Клюева – это крестьянский мир. Чем больше государство проводило «опытов» над крестьянством, тем больше хотелось поэту защитить его, запечатлеть в своих стихах. Изба в поэзии Клюева – это крестьянская Русь, «матерь – отчизна», «матерь – земля», » мать – природа», где в согласии должны были жить люди, звери, гады и боги, каждый зная свое место. Но жизнь была сложнее и не уклады-валась в клюевские схемы. Этот цикл был написан накануне больших перемен, которых ждали, боялись и на которые надеялись. А когда поэт пытался изменяться, шагать в ногу с революцией, его не понимали, называли «кулацким поэтом», каковым он не был. Для него изба – символ мироздания, подобие вселенной. В избе рождаются и умирают, любят и женятся, поют и сказки сказывают, пекут, угощают, молятся… Об этом и в статье Клюева: «избяной рай» — величайшая тайна эзотерического мужицкого ведения. Клюев , по словам его друга – врага С.Есенина, — поёт Россию, но по книжным летописям. (Интересно, что сам Клюев говорил и о творческой близости с царем Давидом, поэтому свои стихи он нередко называл «песнями».Отсюда ,наверно, и «Избяные песни».) Но в погоне за яркой образностью поэт перенасыщает стихи бытовыми деталями, диалектизмами, библейскими символами и т.п. Мир избы для Клюева был главным.( Даже в свою петербургскую квартиру он перенес олонецкую избу.) В основе образности, метафоричности Клюева – олицетворение природных сил.

После одного – двух прочтений идет разговор о первичном восприятии стихотворения «Четыре вдовицы к усопшей пришли…» Какое впечатление у вас осталось? Чем оно вызвано? Почему, в какой момент возникло?

Далее идет чтение стихотворения по строфам и его комментарий. 1-я строфа — Какая картина предстает перед нами? Четыре вдовицы к усопшей пришли… Грустная, печальная картина посещения вдовами умершей подруги. — Но почему следующие 3 строчки посвящены описанию природы? Почему кричат журавли в небе? С одной стороны, птицы прощаются с родными местами, улетая в чужие края, кричат. С другой стороны, их крик как бы символизирует те эмоции, которые должны вырваться из груди женщин. Отметим аллитерацию: подчеркнем во 2-й строке звук (р), он повторяется 4 раза, образно передавая курлыканье птиц. В 3 и 4 – звук (с). Он повторяется 8 раз, передавая мягкий шелест падающих листьев и … вот – вот готовый вырваться женский стон. Интересны эпитеты : сентябрь – скопидом, сынок – листодер. Почему скопидом? В сентябре листопад только начинается, деревья «экономно» сбрасывают листву. И автор увидел это. Сынок – листодёр… -Как вы понимаете этот образ? Что это такое? Ученики догадываются , что речь идет о ветре, неожиданном, порывистом. Интересна метафора, причем инверсированная :»в котловин сундуки»( для нас удобней было бы – в сундуки котловин. Так и представляешь ямки на земле, заполняемые листвой. 2 –я строфа Автор возвращает нас к пришедшим, добавляет деталь «в поминальных платках» (эта традиция сохранилась и до наших дней) и передает весь обряд проводов покойницы, который завершатся в 3 –ей строфе. «Та с гребнем» — гребень обычно кладут в гроб; «та с пеплом». Зачем? Найдем ответ в стихотворении. Посыпали пеплом на куричий хвост, Чтоб немочь ушла, как мертвец ,на погост. Все становится понятным. В следующих двух строчках узнаем о назначе –нии принесенного рядна ( здесь: ряднина – диал. –толстый холст кустарного производства) : Хрущатой рядниной покрыли скамью, На одр положили родитель мою. И снова информация (при первичном прочтении этот факт не зафиксировался в нашей памяти): мы узнали, кого провожали в последний путь: это была мать лирического героя. В 3 строфе мирно «ужились» слова высокие («одр») и низкие, диалектные («хрущатой»). Интерес поэта к диалектизмам диктовался стремлением правдиво отразить жизнь деревни, сельского быта.

4 –я строфа Как ель под пилою, вздохнула изба… Мы услышали долго сдерживаемый вздох , о котором упоминалось при анализе 1 и 2 строфы. Метонимия «вздохнула изба» дала возможность автору более кратко сформулировать свою мысль. В другом случае ему пришлось бы написать: в избе стали вздыхать все, кто пришел на похороны. Многоточия в строфе подчеркнули важность, таинство происходящего и неуместность говорения.

5 –я строфа А здесь – как в сказке : сказочные журавли уносят душу в сказочную страну и трубят в полете: Мы матери душу несем за моря, Где солнцеву зыбку качает заря, Где в красном покое дубовы столы От мис с киселем, словно кипень, белы,- Там Митрий Солунский , с Миколою Влас Святых обряжают в камлот и атлас. (Камлот – род плотной шерстяной или полушерстяной ткани, вырабатывавшейся в 19 веке.) Автор использует церковные образы: святых, иорданскую водицу, стихарь -упоминает святых: крестителя Иоанна ( по –народному – Иван ), Великомученика Дмитрия Солунского (здесь – Митрий Солунский), которому молились при глазных болезнях и которого просили о покровительстве православных воинов и армии.

6 –я строфа В избе грустно, тяжело, а на природе Зарделось оконце…Закат – золотарь Шасть в избу незваный… Природа как бы пришла поблагодарить усопшую «за песни в бору,/ За думы в рассветки, за сказ ввечеру…» — Каким человеком была мать? — Как ведет себя сын в последние минуты пребывания матери на земле? К каким силам обращается он за правильностью проведения ритуала и за поддержкой? А вынос блюсти я с собой приведу Сутемки, зарянку и внучку – звезду… Сутемки, вероятно, сумерки, а зарянка – заря. Мы видим, что природа у Клюева живет самостоятельной жизнью.

Читаем стихотворение целиком. Пытаемся выделить мысль –ощущение, протянутую через все стихотворение: любовь к родовому гнезду –избе, природе, ко всему, что окружает человека, что является священным для него. Мотив опустевшего дома расширяется до масштаба раздумий о смерти.

Особенности стихосложения

Посмотрим на окончания строк и определим, что рифмы – мужские (пришли – журавли). Строки, связанные рифмой, стоят рядом и объединяются в 1-ой строфе в две группы: 1) аа 2) бб Во 2 –ой строфе – в три группы: 1) аа 2) бб 3) вв Такая рифма , как мы помним, называется смежной. Соединенные воедино строфы чередуются и образуют в 1,3,5,6 — четверостишие ( катрен), во 2, 4 – шестистишие ( секстину), в 7 – восьмистишие (октаву). Каждое новое сочетание строф помогает всему стихотворению звучать по – новому. Стихотворение написано трехсложным размером (амфибрахий четырехстопный, 4 –я стопа неполная). Это помогает поэту добиться гибкости, ярких звуковых созвучий, наполнить поэтический текст аллитерацией.

А.А.Блок очень точно определил: Стиль каждого писателя так тесно связан с содержанием его души, что опытный взгляд может увидеть душу по стилю, путем изучения формы проникнуть до глубины содержания. Чем сильнее лирический поэт, тем полнее судьба его отражается в стихах». Эти слова по праву можно отнести и к Клюеву Н.А.

Домашнее задание: проанализировать 1 стихотворение (на выбор) из данного цикла и подумать над вопросами: 1)Какое место занимает стихотворение в цикле? 2) Изменился ли лирический герой? Как?

Проповедь в Неделю 21-ю по Пятидесятнице, о воскрешении сына наинской вдовы

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
«После сего, – говорится в Евангелии, – Иисус пошел в город, называемый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города» (Лук.7:11-12).
Сегодняшнее Евангельское повествование рассказывает нам о воскрешении Спасителем умершего сына наинской вдовы. Это глубоко поражающее человеческий рассудок Евангельское событие, поражающее с точки зрения привычного нашего восприятия окружающего мира, поглощённого житейской суетой, поверженного торжеством смерти над человеком как единственным и общим для каждого из нас финалом его земной жизни. Смерть царствует над каждым из людей, кем бы он ни был – богатый или нищий, старик или юноша, учёный или необразованный. Наша природа живёт по своим законам, не нами заложенным. Тем не менее, человеческая мысль всегда пытается преодолеть трагическую реальность нашего земного бытия: человек либо не думает о смерти вовсе, делая вид, что её не существует, либо ищет эликсир бессмертия, обманчиво надеясь в законах материи или космоса отыскать ключ к бессмертию. Человек упорно, в одиночку, боясь потерять свою независимость от Бога, свою внутреннюю свободу, хочет решить свои проблемы, изменить свою природу, реализовать амбициозные планы своего бытия, в то время когда христианство всё упрощает, ставит нас со всеми нашими знаниями, приобретённым богатством нашего внутреннего человека в зависимость лишь от Иной Личности с Его волей. Истинное христианство разрушает наше «я», наш построенный без Бога внутренний мир, порой рушит наши планы, наши стремления, наши мечты, часто отнимает то, что доставляет удовольствие в земной жизни, а взамен обещает нам вечную жизнь во Христе. Христианство призывает нас полюбить Христа всей душой, чтобы в Нём жить вечно.
Что же в этом случае делать человеку со всем, что у него есть, со всем, что утешает его сердце помимо Христа? Здесь камень преткновения для каждого из нас. Здесь корень наших внутренних браней и отступлений от Бога. Когда-то смерть для наинской вдовы была далека, её сердце было занято единственным любимым сыном, оно утешалось им, мысленно лелеяло его. Пять её чувств питало и услаждало сердце вдовы лицезрением любимого сына, она наслаждалась общением с ним, нежно ласкала его, утешала себя надеждой на его любовь и заботу в своей старости. Она сделала сына центром своей внутренней жизни, источником радости и душевного покоя, в то же самое время, обрекая собственное сердце на заклание, на терзания и муку, оставив его беззащитным перед трагической реальностью земной жизни, где безличностная природа, материя остаётся неумолимой перед человеком. Несмотря на все усилия человека угождать ей, природа глуха и безжалостна, награждая его лишь смертью и тлением. Умолить можно только Личность, только Того, Кто сам подобен тебе, Кто может понять тебя и может вести с тобой диалог, может любить человека и быть любимым им. Сын Божий, по апостолу Павлу, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Фил.2:7), открыл Себя миру ради того, чтобы стать ближе к человеку, чтоб перейти от общения по букве закона к общению от сердца к сердцу, чтоб заполнить Собой человеческое сердце, влить в него Свою Божественную энергию, любовь и утешение, защитить его от печали и тоски, от всех трагических реалий жизни. Человеческое сердце беззащитно перед лицом этого мира, его может сберечь только Христос, если Ему доверим свое сердце во всех обстоятельствах жизни, во всех наших желаниях и заботах.
Далее в Евангелии сказано: «Увидев ее, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь» (Лук.7:13). Господь, увидев наинскую вдову, сжалился над нею и воскресил её сына прежде, чем она увидела Христа и попросила об этом. Это значит, что прежде нашего прошения Он уже знает, как нам помочь, и готов это сделать и делает это. Невидимое присутствие Христа в нашей жизни после Его вознесения на Небо не сделало Его другим по отношению к человеку, не сделало Его бесчувственным к нашей боли, слепым к нашим проблемам, глухим к нашим мольбам. «Иисус Христос, – как пишет апостол Павел в послании к Евреям, – вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр.13:8).
Порой, переживая в своей жизни трагедию, проблемы, мы обращаем своё внимание не на наше сердце, не на то, как оно ведёт себя и что ищет для своего успокоения и утешения, а лишь на предмет или на человека, которого, как нам кажется, не хватает. Мы абсолютно уверены в том, что именно в этом когда-то знакомом нашему сердцу чувстве, в этой привязанности мы найдём для себя покой, а не в чужом и неизвестном для нашего сердца Боге.
Искушения, посылаемые человеку, не служат лишь к тому, чтобы в одиночестве их просто перетерпеть. Они нужны, чтобы их перетерпеть вместе с Богом, чтобы человек открыл для себя Бога, почувствовал, что именно Бог восполнил своей благодатью всю внутреннюю пустоту его души, отнял боль и заполнил его Своей радостью. «О сем радуйтесь, – пишет апостол Петр, – поскорбев теперь немного, если нужно, от различных искушений» (1Пет.1:6).
Бог стал человеком, чтобы в Нём человек смог преодолеть все негативные последствия грехопадения: смерть, внутреннее одиночество, боль, печаль, похоть или другое. Христос не просто учит человека, как ему жить, бесцеремонно вмешиваясь в его образ жизни и ломая его. Он предлагает человеку обмен, где человек в свободе делает свой выбор, не упуская собственную выгоду. Подобный пример наглядно изображен в Евангелии от Матфея: «Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Матф.13:45,46).
Христос открыл себя наинской вдове как уникальная Личность, способная помочь и полностью утешить её в состоянии трагической безысходности и сильной печали из-за смерти сына. «И, подойдя, – говорится в Евангелии, – прикоснулся к одру; несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань! Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его матери его» (Лук.7:14-15). Совершив великое чудо и воскресив её сына, Он одновременно воскресил душу вдовы, дал ей испытать чувство, разрушающее человеческое отчаяние, побеждающее всякое ощущение безысходности в человеческой жизни. «Смерть! где твое жало? – пишет собеседник Воскресшего Христа апостол Павел, – ад! где твоя победа? … Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!» (1Кор.15:55,57). Ведь если побеждается Христом смерть, самое страшное в этой жизни для человека, то Им же побеждается и всё остальное, от чего мы можем печалиться. От человека требуется только лишь доверие Богу и терпение. Богу же нашему слава всегда, ныне и присно, и во веки веков! Аминь.
Иеромонах Игнатий (Смирнов)

Иоанн Златоуст, свт. О сыне вдовы. Spuria

«После сего Иисус пошел в город, называемый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова» (Лук. 7: 11, 12). Все горесть, жалость и полно многого сострадания! Когда единородный сын отрешился от настоящей жизни, сладчайшая мать восклицала: «Только по названию я мать, у которой скорби родов пожала смерть. На виноградной лозе была одна кисть, и ту смертная буря уничтожила; у нее была одна опора, и ту отняла смерть». Жена была без поддержки, лишилась опоры; смотрела на жизнь, как нестоящую жизни. Не было у нее утешения в потере единственного сына. Она была подвержена двойной скорби; страдание было безутешно; никто не мог облегчить муку; по щекам рекою лились слезы, и печаль у жены была невыносимая. Она думала о возмужалости сына; любовью рассекалась внутренность ее души. И она стала круглой вдовой, что тяжелее всего, что жальче всего; лишилась мужа и единственного (сына). Действительно, жалко имя вдовы, исполнено вопля, слез, вызывает сострадание. Никто из смотревших не оставался без печали; внутренности у всех надрывались; не находили, о ком более печалиться: об умершем сыне, или о живой вдове. Но я погрешил, назвав вдову живой: какая вдова живет жизнью? И если по-видимому живет (говорю о настоящем, а не будущем), все же мертва. В настоящей жизни вдова, если богата, понемногу как бы крадет у себя свою скорбь, вооружается ожиданием, исцеляет свою рану и облегчает страдание, укрепляется плодородием и часто понемногу усыпляется. Хотя и велика ее печаль, и хищники ее наготове, но, при отсутствии бедности, тяжесть легче. Но бедная вдова – это пристань слез, колодезь искушений, беззащитный город, безводный источник, мать сетования, тунеядец веселости, госпожа бедности, сосед голода, станок скорби, сокрушенный посох, неприятная встреча, горькое сожительство, некрасивое украшение, пустынный столб, дерево без корня, мгла неосвещенная, порог церковный, изобретение многих молитв, смелый обвинитель врагов. И, как к мужу, она взывает к Богу, и гнев Божий она имеет готовым за

965

себя мщением. Она, огорченная сердцем, своими молитвами к Богу рассекает небо; как палач, она бьет себя в грудь, если не скоро находит помощь Божию, в отмщение несправедливо нападающим на нее. И бездетная, на земле бедная, без ходатайства, она подвигает Бога, со всеми Его небесными силами, на гнев и негодование против не желающих верить, что Бог есть судья вдов и сирот. Если случится, что у нее есть сын, – она понемногу наслаждается возрастанием (его) и обманывает себя ожиданием, укрепляется этим плодом. Она глядит на ветвь, и уважает корень; владеет кистью, и любит насадившего; у нее часть, и она думает о целом; живого обнимает, и мертвого не гнушается; черты сына замечает и образ отца усматривает. И пока дитя живо, вдова легче переносит треволнения этой жизни; а если случится, что дитя, при жизни матери, умерло, попрощалось с матерью и ушло к отцу, что испытала настоящая вдова, то она сразу принимает на себя все страдание. Лишь только единственный сын упомянутой вдовы умер, она, облекшись в одежду печали, начала произносить необдуманные слова, и Сущего судила, как несправедливого, употребляя укоризненные слова; будто потерпев насилие, она говорила: «Ужели мой единственный сын обременил мир? Другие отягчены чадородием, а у меня единственной отнят единственный. Моя жизнь беспомощна: муж и сын умерли. Кто впредь утешать меня, кто призрит меня? Мне казалось, что через него у меня приобретена небольшая смелость; мне достаточно было и того, что я слышала: «Мать!» Отец оставил мне его грудным, без средств; и я, беспомощная вдова, при поддержке своих рук, старательно его вскормила, сделала ему двойные и тройные одежды, щедро давала награду воспитателям его, – и теперь, когда ожидала благой жатвы, получила град испытаний. О, скорбь! Но я придумала, что мне делать. Погребусь вместе со своим сыном; удовлетворю завистников своих; родственники меня поедали, что я владела мужественным сыном. Позвольте, все клеветники моего благочадия! Я опережу погребение своего родного сына: ведь для меня в будущем жизнь смешна». Когда вдова так восклицала и скорбела, тотчас подошел создатель наш, Христос Бог; и увидел ее Бог, предвидящий все, знающий ясно все до создания: «Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя» (Иер. 1:5). Он, отец сирот и судья вдов, прелагатель слез в веселье, сделал церковью врата Наина, и постель мертвого жертвенником. Где дар воскресения, там краса жертвенника; и куда простираются руки Бога Слова, там совершается мера воскресения. Выход стал священнодействием, и изнесение стало внесением. Что же говорит евангелист? «Увидев же ее Иисус, – т. е., Спаситель и Бог Слово, Христос, – сжалился над нею». Что же увидев? Вдову бездетную, без мужа состарившуюся, согбенную, жалкую, рвущую волосы, с прахом

966

на голове, с отяжелевшими глазами, рвущую непристойно одежду, ударяющую (себя) в грудь и не могущую больше вопиять, но, впрочем, в здравом уме. В таком состоянии увидев ее, Иисус сжалился над ней и, подойдя, сказал ей: «Не плачь». Она, объятая печалью, в точности не узнав подошедшего, отбросив печаль, в ответ сказала Господу: «Ты говоришь мне, чтобы я не плакала? Но какое Ты мне принесешь утешение? Если целый мир подвигнешь на утешение мне, не окажешь мне никакого утешения. Что слаще сына для материнского утешения? И особенно, когда они вдовы, и их опора в единственных сыновьях? Как Ты говоришь мне, чтобы я не плакала? О моем сыне чужие печалятся, и я не буду плакать? Камни стенают, и я буду молчать? Надежда моя потеряна, жизнь моя прекратилась, бодрость моя разрушена, я вижу свою жизнь безнадежной, и сама безнадежна. Смерть скосила мое ожидание, поставила меня в безвыходное положение отовсюду; меня она оставила, а его унесла; оставила корень, а ветвь отсекла; пощадила ствол, а зрелый побег иссушила; старушку оставила, а юношу усекла. У меня нет, на кого бы поглядеть. Если бы у меня был другой сын, я могла бы обуздать свою печаль, и видом живого облегчить скорбь об умершем; а теперь ничего хорошего у меня не осталось, я лишена всякой радости. Я глядела на образ сына, и видела образ его отца; имея его, я представляла того; никогда не считала себя вдовой. Он облегчал мои несчастья и больше мужа служил мне, и, при своей печали, я имела в нем утешителя. Если когда-нибудь овладевало моим помыслом уныние, он обнимал меня, и обнимая, часто целуя, услаждая меня детскими словами, прогонял облако уныния; и Ты говоришь мне: «не плачь о сыне своем!» Кто Ты, побуждающий меня к тому?» Некоторые из толпы, подойдя, сказали ей: «Зачем ты, жена, осмеливаешься возражать Богу? Господь предстоит, сам с тобой беседует; подойди, моли, умоляй; не напрасно Его присутствие». Она, отерев свои глаза, поправив свою одежду, покрыв грудь, припала к стопам Владыки и в ответ Господу говорила: «Отдай мне сына, и я беру твой совет; я в естественной старости признаюсь, (но) вижу Сарру, и пожинаю ее надежды». И упав к ногам Иисуса, говорила: «Прости необдуманность Твоей рабы, Владыко, и слова, орошенные моей печалью. Ты знаешь материнское страдание во время печали о детях; это ведь твое повеление. Я с надеждой воспитала его. Я потеряла мужа; хотя сына подари мне; поддержи мою старость; я уже слаба. Не говорю, как Марфа: «Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» (Иоан. 11: 21); и во время присутствия Ты душу его носишь, и когда по-видимому уходишь, ничего не оставляешь. Уступи в малом, Владыко, рабе Твоей! Ты заплакал о Лазаре, которого Своей силой воскресил из мертвых; и мне ли не плакать о своем сыне?» «И, подойдя, Иисус прикоснулся к одру, – касаю-

967

щийся гор, и дымятся, – несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань, снова прими разум юноши и разрушь смерть. Тебе говорю, встань, не медли в воскресении, потому что я есмь жизнь и воскресение (Иоан. 11: 25). Я позвал Лазаря из гроба, и он тотчас вышел, хотя на четвертый день подвергся гниению, и внутренности сильно были разрушены червями. Но голос жизни, приведя в чувство мертвого, обратил разрушенное тело в благовоние, и гроб стал материнской утробой для лежащего. А тебя недавно унесла смерть; тебе говорю: не медли в воскресении, потому что я есмь воскресение». Мертвым был тот, которого видели; и мертвому, как слушающему, говорил Господь. Когда мертвый слушает? И что говорит Господь? «Тебе говорю, встань». И тотчас «мертвый, поднявшись, сел». Созерцающая толпа стала как бы мертвой, прежде всего по неверию, потом вследствие истины. Почему же он не соскочил, но сел? Чтобы увидали все воскресение неприкровенно, и совершившееся не было признано видением. Он почти говорит им: «Я удовлетворю ваш слух, что он есть тот, который незадолго умер». И, протянув Свою руку, Иисус взял умершего и отдал его живым матери его. Она же, получив сына, была в радости и неверии: она радуется воскрешению сына, не верит при мысли о деле. Жена старательно рассматривала сына, ощупывала руками, исследуя глаза, нос, губы, лоб, изображение всего лица, потом руки и ноги и, словом сказать, все тело, и сама с собой рассуждала: ужели я не обманываюсь? Не держу ли другого? Не в утешение ли мне, в обуздание печали и для увеличения скорби Он устроил хитрость со смертью сына моего – и кого-нибудь чужого, как своего, отдал Иисус, из желания облегчить мое страдание? У меня нет ни одного свидетеля о происшедшем: я не видела когда-нибудь этого, ни другой из тех, которые со мной, не видал; никогда не видали мертвого пробужденным на одре. Самому сыну своему она говорила: «Говори мне, не бойся, ты ли сын мой? Скажи, узнаешь ли меня? Знаешь меня, кто я? Знаешь ли, что я твоя родительница? Я признаю черты, но не верю делу; говорят за себя глаза, зрачки, ресницы, губы, возраст. Скажи что-нибудь, милый! Покажи мне признаки жизни. Радость возбудила мою дряхлость; гляжу на тебя, и удерживаюсь; я носила тебя на руках; я кормила тебя маленького своей грудью; говори мне, дитя мое, ты ли сын мой, и не бойся меня!» И когда во всем этом она получила полную уверенность, печаль изменила в радость, плач в прославление Бога, тогда, держа правой рукой сына и идя по городу, ко всем взывала великим голосом: «Величайте Господа со мною, и превознесем имя Его вместе» (возвеличим Господа со мною, и вознесем имя его вкупе) (Пс. 33: 3), так как Он воскресил моего умершего, оградил престарелую лозу, переставшую быть матерью сделал опять матерью и иссушил источники слез, – и прославляйте имя Его во веки, так как Ему подобает слава во веки веков». Аминь.

_________

ВОСКРЕШЕНИЕ СЫНА ВДОВЫ НАИНСКОЙ

(Лк. 7:11–18)

«После сего», – говорит Евангелист, (т. е. после исцеления слуги сотника), «Иисус пошел в город, называемый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа…»

Город Наин лежал в Галилее, на северном склоне предгорья Малого Ермона, в довольно пустынной, скалистой и неуютной части хребта. В настоящее время здесь находится очень бедная, пришедшая в упадок Наинская деревня. Вход в нее возможен с одной только стороны, открытой на покатость дикого холма, спускающегося к долине. Иссеченные вдоль холма в камне гробницы могут быть современными Христу, и вероятно, в одну из этих гробниц и несли тело умершего сына вдовы Наинской. Христос, окруженный народом, подымался по узким тропинкам, вьющимся среди больших и малых камней и расселин, ведущих к Наину… «Когда же Он приблизился к городским воротам», – говорит Евангелист, – «тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города». И далее, Евангелист кратко и точно передает, как произошло воскрешение юноши. Эта картина как бы сейчас перед нами. Две большие группы людей встретились и смешались у ворот Наина, вероятно, стараясь пропустить друг друга. Мать, шедшая за носилками, оказалась возле Христа; она горько плакала и едва ли могла хорошо разглядеть, Кто встретился с ней. «Увидев ее», – говорит Евангелист, – «Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь. И подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились; и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань!…»

После этих властных слов Христовых, объятая страхом, теснившаяся возле носилок толпа, увидела, как… «мертвый, поднявшись, сел, и стал говорить; и отдал его Иисус», – добавляет св. Лука, – «матери его».

Придя в себя, все свидетели чуда, поняв, что произошло, пришли в великое воодушевление и «славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой».

Такое мнение о Иисусе Христе, как о великом Пророке, посланнике Божием, «распространилось», – говорит Евангелист, – «по всей Иудее и по всей окрестности».

Однако, народ еще не узнал в этом чуде руку Мессии, Сына Божия. В глазах Иудеев, Иисус, в данном случае, был великим Пророком, не меньшим Ильи, воскресившего сына вдовы в Сарепте Сидонской (3Цар. 17:21), и Елисея, воскресившего ребенка, сына Сонамитянки (4Цар. 4:34–35), о чем конечно, многие знали из Писания. Но те чудеса имели место сотни лет тому назад и были редкостью, а это чудо, возле ворот Наинских, как множество и других чудес Иисусовых, совершилось теперь на глазах всего народа. И это убеждало народ, что пред ним явился несомненный, великий Пророк. Но кто же Он? И ради чего Он творит великие чудеса? Почему, без всякой просьбы кого бы то ни было, Он воскресил сына вдовы Наинской? Евангелист Лука на это прямо отвечает, что чудо было совершено из жалости к скорби вдовы. «Господь сжалился над нею», – говорит он.

Но некоторые недоумевают, как простое чувство жалости могло быть причиной совершения такого исключительного, великого чудотворения? Но так могут говорить лишь те, кто еще не встречался в своей жизни со смертью, кто не пережил бездонного горя потери самого близкого или единственного друга, сына или дочери, жены или мужа, брата или сестры. В лице Наинской вдовы и осиротевшей матери, Христос пожалел человека, пораженного грехом, болезнью и смертью. В слезах осиротевшей матери, Он увидел и услышал тысячелетний вопль всего человечества, немогущего примириться с царством смерти на земле; с тем трагическим плачем, который слышится повсюду даже до сего дня.

«Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть, и вижду во гробех лежащую по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну, бесславну, не имущую вида.

О чудесе! что сие еже о нас бысть таинство: како предахомся тлению? како сопржохомся смерти? воистину Бога повелением, – якоже писано есть, – подающего преставльшемуся упокоение» (Из «Чина погребения Мирских человеков»).

Однако, не одно сочувствие людскому горю было причиною воскрешения юноши в Наине. Здесь было также знамение силы и славы Христа. И, если большинство современников Христовых, видели в Нем только величайшего Пророка, творящего чудеса именем Божием, то были тогда и такие, которые увидели в Нем Мессию, Сына Божия, имеющего власть над жизнью и смертью во вселенной. А впоследствии, таковыми верующими стали и все Апостолы и ученики Иисуса Христа. И мы в их числе.

Кроме того, чудо в Наине было пророчеством и обетованием новой эпохи, когда смерть потеряет власть над человеком, и когда «отрет Бог всякую слезу с очей…, и смерти не будет уже; ни плача ни воплей, ни болезней уже не будет, ибо прежнее прошло…» (Откр.21:4).

Наконец, невозможно себе представить, чтобы Христос, Который свидетельствовал о Себе: «Аз семь воскресение и жизнь» (Ин.11:25), и Который шел в Наин проповедывать Царствие Божие и воскресение мертвых, мог равнодушно пройти мимо заградившего Ему путь гроба, предоставив свободный путь смерти и печали шествовать своей дорогой к каменной пещере. Христос воскресил умершего и потушил человеческое горе потому, что иначе и быть не могло. Где Он являлся, там открывались двери Рая, где пет уже ни смерти, ни печали, ни воздыхания, но воскресение и жизнь бесконечная.

Вокрешение сына Наинской вдовы

Братия и сестры! Сегодня вы слышали Евангельское чтение о воскрешении сына Наинской вдовицы (Лк. 7, 11–16).
Когда мы видим смерть или размышляем о ней, мы чувствуем, что прикасаемся к великой тайне. На что похожа земная жизнь? На огромную, широкую реку. Стоя на берегу, мы видим, как струи ее непрестанно кружатся, разбиваются о камни, словно живые существа, как вздымаются волны, скользят вниз и исчезают с глаз. Так поколения за поколениями идут по дорогам этой земли. Возникли они из бездны небытия, уходят во мрак могильный, в страну тайны.
Никто из древних мудрецов не мог разгадать тайну смерти. Что наша земная жизнь? Она похожа на луч, который сверкнет на мгновение, а затем погаснет, или на цветок, который сегодня радует глаз своими красками и узорами, а завтра превращается в горсть праха. Или жизнь подобна бегущим по небу облакам. Иногда облака принимают формы прекрасных замков, но порыв ветра разрывает их в клочья, и они становятся похожи на куски разорванной одежды, или же превращаются во мглу. Жизнь наша земная подобна мыльному пузырю, который сверкает на солнце всеми цветами радуги, но лишь коснется земли, тотчас превращается в жалкое мокрое пятно.
Такова наша жизнь, если нет безсмертия. Если нет безсмертия, если могила равняет всех, то зачем тогда людям бороться со страстями, творить добро, если одинаково будет и грешнику, и святому? Если рядом лежат пес и лев, если все, что кажется самым прекрасным в этой жизни, по смерти превращается в смрад и тлен?
Один индийский царь, которому предсказали, что сын его будет аскетом и откажется и от царства, и от самого мира, окружил его всевозможной роскошью и богатством, удалил с глаз его все, что могло бы ему напоминать о страданиях. Когда же царевич вырос, он решил выехать из дворца и осмотреть свое царство. И вот он видит лежащего недалеко от городских ворот человека, сотрясаемого жестокой лихорадкой. Он спрашивает у своей свиты: «Что это?» И отвечают ему: «Это болезнь мучает человека». «А могу ли я также заболеть?» – снова спрашивает он. И слышит в ответ: «Болезнь входит и в хижины бедняков, и в царские дворцы».
В раздумье царевич вернулся домой. Через некоторое время снова выехал он со своей свитой и случилось ему увидеть старца, глубокого старца: седого, с лицом, покрытым морщинами, согбенного; опираясь на палку, он еле-еле шел, волоча ноги. Спросил царевич: «Что это за существо?» Ему ответили: «Человек, которому восемьдесят лет!» Царевич сказал: «И если мне будет восемьдесят лет, то и я стану таким?» «Да, если ты только не умрешь!» – «А что такое смерть?» – спросил царевич. «Ты сейчас не можешь этого понять. Тебе нужно увидеть ее!» – ответили приближенные. Еще с большей печалью он вернулся в свой дворец.
Прошло время, и в третий раз он выехал, чтоб осмотреть свое царство. И вот видит: на носилках несут человека. Человек недвижим. «Разбудите его!» – сказал царевич. Ему ответили: «Человек мертв. Разбудить его невозможно. Он не видит и не слышит, он не чувствует ничего». Царевич спросил: «А что будут делать с ним?» – «Его закопают в землю!» – «А затем?» – «Лучше б тебе не видеть, что будет затем. Тысячи червей приползут к нему – так неприятель окружает город. Вопьются в его тело, будут глодать его, пока не останется от него один только прах».
Царевич спросил: «И я умру?» Ответили: «Да, и ты умрешь!» – «А нельзя ли откупиться от смерти? Сколько у меня золота и драгоценностей!» Ему ответили: «Смерть берет не золото, а людей!» – «А нельзя ли скрыться от смерти? Сколько у отца моего крепостей и замков!» – «Смерть проходит через стены, мощные, как скалы. Она открывает двери крепостей и подземелий!» Сказал царевич: «Я буду молить ее не тронуть меня». Ему ответили: «Смерть неумолима. Она отрывает ребенка от материнской груди, разлучает жениха с невестой, равнодушно смотрит, как малые дети ползают у гроба своей матери-кормилицы. Смерть не имеет сердца!» Тогда царевич сказал: «Значит, я не царь, а царит здесь смерть. А я лишь только ее несчастный раб и заложник!» – и вернулся во дворец. После этого он тайно ушел в пустыню и стал аскетом.
Братия и сестры! В сегодняшнем Евангелии говорится о воскрешении сына Наинской вдовицы (Лк. 7, 11–16). Воскресение сына – это прообраз нашего общего Воскресения из мертвых. Евангельское учение – это свет надежды, который озарил черные бездны смерти. Но именно учение Церкви о нашем телесном воскресении встречает много недоумений и даже насмешек со стороны неверующих людей. Как-то, еще в древности, некий философ вопрошал христианина: «Предположим, что человек утонул. Его съели рыбы. Затем рыбы были пойманы рыбаками, попали на стол. Их съели другие люди. Получится, что в день Воскресения будет целый спор о том, кому принадлежит тело: тому, кто утонул, или тому, кто съел рыбу?!»
Язычники не понимали, что такое тело. Они тело смешивали с понятием «человеческое мясо». А тело – совсем иное. Оно состоит из множества элементарных частиц, которые беспрерывно обновляются; умирают одни клетки, зарождаются другие. Само наше тело похоже на реку. Беспрерывно меняется вода в реке, но река остается одна и та же, – так и человеческое тело. В душу человека вложен определенный «план», по которому и совершается все развитие его тела – с самого момента рождения и до смерти. И при Воскресении мертвых будет воскрешен телесно этот план, находящийся в душе. Правда, некоторые скажут: «Душа безсмертна, а зачем же нужно еще воскресение тела?»
Во-первых, человек – это не одна душа; человеческую личность составляет душа, соединенная с телом. Затем, только здесь, на земле, в результате грехопадения наше тело противоборствует нашей душе, а там тело будет иметь другие свойства, там оно будет младшей сестрой духа. Затем, братия и сестры, здесь мы любим своих близких, и поэтому на том свете мы должны видеть их такими, какими они были на земле, иначе произойдет разрыв нашей любви, разрыв земной и небесной Церкви. Затем, Господь облекся в человеческое тело для нашего искупления, и в лице Христа человеческое тело вознесено на невообразимую для нас высоту, прославлено великой славой.
Но кто-то, возможно, скажет: «Одни люди умирают младенцами, другие – дряхлыми стариками, а третьи – в утробе матери, с еще неоформившимся телом. Что же будет тогда? Неужели так и воскреснут они стариками и несовершенными младенцами? Тогда лучше всего умереть в юности!» О, братия и сестры! Я как раз хочу объяснить вам это. Предположим, строит архитектор храм. Для этого он прежде всего чертит план-чертеж храма. Затем приступает к осуществлению этого чертежа. Камни, кирпичи – это материал. Так и наши телесные клетки – материал, но еще не само тело. И вот, братия и сестры, предположите, что храм не завершен, или был построен, но от времени стал разрушаться. Однако затем этот храм будет восстановлен. Как же он будет восстановлен: полуразрушенным или недостроенным? Нет, он будет восстановлен по чертежу архитектора.
Так и мы воскреснем, пишут Отцы, в тридцатитрехлетнем возрасте, то есть в расцвете душевных и телесных сил.
Другие скажут: «А что же с теми, кто появился на свет неполноценным, уродом? Неужели они так и пойдут в жизнь вечную?» Нет, и у них есть свой идеальный план, это лишь какая-то физическая случайность, допущенная особым смотрением Божиим, что они родились уродцами. Они воскреснут с прекрасными телами.
Итак, не зря в одном древнем сочинении говорилось, что Воскресение мертвых – это не только весна нашего духа, но и весна наших тел.
Братия и сестры, для христианина смерть имеет как бы два лица. Одно из них ужасно – страдания перед смертью, прохождение мытарств, зрение наших грехов – страшных, гнойных язв, пропасть ада, разверзающаяся под ногами. Но другое, светлое лицо смерти – это Воскресение, когда смерть – только сон; человек засыпает и просыпается в другом мире, в другой жизни. Это участь тех, кто соблюдал заповеди Божии, чья жизнь была подвигом во имя Христа. Для них смерть – это успокоение от трудов и отрада. Для них смерть – начало вечной жизни – будет жизнью истинной!
Аминь.