Смысл произведения Пушкина — Моцарт и Сальери

«Моцарт и Сальери» — это одно из произведений, включенных в цикл названныз так самим автором маленьких трагедий Александра Сергеевича Пушкина. Написана она была в 1830 году, опубликована в альманахе «Северные цветы» несколько позже — в 1831 году.

В чем смысл названия «Моцарт и Сальери»

Исходя из одного только названия, можно сделать некоторые выводы о самом произведении. Во-первых, мы видим имя Моцарта — знаменитого композитора XVIII века, оставившего огромное музыкальное наследие. Во-вторых, упоминается Сальери — итальянский композитор, который был не менее известен среди своих современников.

Их имена в названии связаны через союз «и», что можно трактовать двумя способами. При первом способе мы опираемся на то, что союз «и» соединительный, то есть эта прямая отсылка на прочный союз Моцарта и Сальери, на некое их единство и в какой-то степени гармонию. Второй же способ говорит, наоборот, о явном противопоставлении этих двух героев, то есть читателю сразу дается антитеза. И та, и другая трактовка имеют место в произведении но на разных уровнях.

Анализ произведения «Моцарт и Сальери»

По своей жанровой классификации это произведение — трагедия, состоящая из двух действий и написанная с полным соответствием канонам классицизма, а именно триединства.

Основой произведения действительно стала смерть всем известного Вольфганга Амадея Моцарта. Однако, в отличие от трагедии, в реальности Сальери не убивал композитора. Но слухи — вещь упрямая и заседающая в головах, к тому же как раз это произведение Пушкина послужило еще одним толчком для укрепления этих домыслов. Стоит отметить, что историческая правдоподобность не является ключевым моментом для этой трагедии: во многом под этими персонажами Пушкин подразумевал лишь образы, а не конкретных личностей.

В центре повествования стоят Моцарт, как образ гения, которому музыкальный талант был дан свыше, и Сальери, как олицетворение упорства и самоотдачи во имя ремесла. И уже на уровне образов возникает противопоставление, которого ложится в основу всего повествования. Мы постоянно видим борьбу, контрастность: Сальери и Моцарт; упорный труд и талант; рациональное усердие и легкомысленную гениальность.

И на основе этого противопоставления возникает еще одна важная тема: зависть. В Сальери, который всю свою жизнь посвятил обучению музыкальному ремеслу, который нашел математический подход к искусству, который своими силами и стараниями пришел к славе и признанию, появляется зависть к Моцарту. Потому как тому все дается легко, он на ходу может сочинить гениальные произведения, но при этом, по мнению Сальери, бездарно проматывает свой талант, не ценит его, не направляет в нужное русло.

Эта зависть побуждает Сальери совершить страшный поступок — убить Моцарта. Хотя тот считает его своим другом, а их союз называет полной гармонией, и это отсылает нас к двоякой трактовке названия, а заодно и двоякой трактовке отношений музыкантов.

Однако Сальери пытается найти оправдание своему поступку: он восклицает, что не место Моцарту на Земле, он не сможет оставить достойных наследников, после него мир музыки рухнет и обещает больше не воспрянуть. Но есть ли хоть какое-то оправдание убийству?

Интересно посмотреть и на композицию произведения: начинается и заканчивается оно монологами Сальери о композиторском ремесле. Однако в них можно заметить определенную разницу, то есть этот герой получает определенную динамику своих убеждений: от зависти до своего рода раскаяния.

Смысл финала трагедии «Моцарт и Сальери»

Финал трагедии становится ключевым моментом. Сальери все-таки подсыпает яд в бокал Моцарта. И здесь интересно, что в этот момент разговор друзей идет о черном человеке и о реквием, который для него пишет Моцарт. То есть Пушкин наделяет его даром пророка собственной гибели: черный человек олицетворяет смерть, а реквием — не что иное, как заупокойная месса в католичестве. И очень символично, что именно при исполнении реквием на Моцарта начинает действовать яд.

Важными становятся одни из последних слов Моцарта о том, гениальность и зло не совместимы. Они роняют тень сомнения в душу Сальери, он уже не уверен в том, что поступил правильно. Ведь тогда получается, что он не истинный гений и не чистый творец искусства. На этом и заканчивается трагедия, оставляя в размышлениях не только Сальери, но и читателя.

Насколько публикация полезна?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Отправить оценку

История написания

Трагедия была написана во времена Болдинской осени — самого яркого периода в искусстве Пушкина. Как показывают исследования, идея подобного произведения возникла у поэта ещё в 1826 году, во время ссылки в селе Михалковском. Тогда же он написал пробный набросок сюжета, но написан он был только в 1930, а опубликован годом позже в альманахе «Северные цветы». Произведение стало второй по счёту «маленькой трагедией», которых автор планировал написать 9 штук, но остановился на 4. Источников к созданию поэмы было несколько:

• Существовавший в то время культ личности Моцарта. Люди не просто восхищались творчеством гениального композитора, но и были очень заинтересованы жизнью и судьбой, а также таинственной смертью. Это привело к появлению различных слухов и мистификаций, в том числе легенды о том, что музыкант был отравлен.
• Слухи о Сальери. В 1824 году распространилась легенда о том, что находящийся на тот момент в психиатрической больнице придворный музыкант признался в убийстве Моцарта. История была опубликована в нескольких газетах, но слух был опровержен, и гибель композитора признали естественной.
• «Драматические сцены» Барри Корнуолла. По словам литературоведов, именно они вдохновили Пушкина на написание «маленьких трагедий» и дали ему идею названия. Из них он позаимствовал композицию и структуру монологов, а также прямо процитировал несколько строк текста.
• «Музыкальная жизнь художника Иосифа Берглингера». В ней был подробно описан жизненный и творческий путь прославленного музыканта, включая его зависть к более «гениальному» коллеге. Поскольку Пушкин не читал точной биографии Сальери и не мог взять его образ из других источников, именно герой из «Музыкальной жизни» считается его прообразом.
• Легенды о Микеланджело. По слухам, он распял своего натурщика, пытаясь изобразить библейскую сцену с Христом — на этот поступок Сальери ссылается в конце произведения. Эти слухи дали начало теме «преступления во имя искусства», которую Александр Сергеевич и раскрыл в своём произведении.

Сам Пушкин хорошо понимал, что его поэма — художественное произведение, характеры героев вымышлены. Но его забавляло наблюдение за реакцией публики на скандальную историю.

Прежде чем приводить аргументы для сочинения по «Моцарту и Сальери», необходимо ознакомиться с содержанием этого произведения. Трагедия состоит из двух актов. Она начинается в комнате Сальери. Вводная сцена служит экспозицией — в ней рассказывается о характере, воспитании, тайных мыслях и желаниях персонажа через его монолог. Герой в комнате один, потому его единственной аудиторией служат читатели.

Первая часть

Из экспозиции становится понятно, что Сальери осознаёт великий талант Моцарта и восхищается его невероятной музыкой, но зависть не даёт ему покоя. Придворный композитор стыдится этого чувства, оно угнетает и отягощает его — придворный не хочет называться «завистником презренным», но ничего не может с этим поделать. В первой сцене кратко раскрываются сложные отношения двух главных персонажей — их дружба и вражда.

В конце монолога Сальери произносит имя Моцарта, тогда же тот появляется на сцене, думая, что его заметили. Он приводит с собой слепого скрипача, которого случайно встретил в трактире, и просит старика сыграть что-нибудь. Артист исполняет арию из «Дон Жуана» неумело и фальшиво. Моцарта это смешит, Сальери остаётся оскорблённым и недовольным — он ругает скрипача за «надругательство над высоким искусством». Он прогоняет гостя, но друг только вручает тому денег и просит выпить «за здоровье».

Затем Моцарт показывает Сальери сочинение, которое набросал ночью за бессонницей, и играет его. Слушатель оказывает поражён глубине и смелости песни, но музыкант только отшучивается. Сальери возмущается, считая, что Моцарт недостоин себя и не заслуживает собственного таланта, называя молодого коллегу «богом, не понимающим своей божественности». Тот снова шутит, на что придворный музыкант предлагает ему пообедать, встретившись в трактире «Золотого Льва».

Вторая глава

Сальери снова остаётся один, предаваясь размышлениям. Он считает Моцарта угрозой искусству, потому решает отравить его. Друзья встречаются в трактире, где разговаривают. Моцарт говорит, что его тревожит Requiem, который пишет по заказу незнакомого человека — ему кажется, что фигура в чёрном везде преследует его. Сальери успокаивает его, утверждая, что это просто детские страхи.

Придворный капельмейстер вспоминает своего старого друга Бомарше, который говорил, что избавиться от любых тревог поможет бокал шампанского и прочтение «Женитьбы Фигаро». Моцарт вспоминает слух, согласно которому Бомарше отравил кого-то, но Сальери говорит, что тот был слишком смешным и не был способен на такие дела. Молодой музыкант соглашается и произносит знаменитую фразу о том, что «гений и злодейство — две вещи несовместные». В тот же момент друг бросает в его стакан яд.

Сальери пытается остановить Моцарта, но тот всё равно выпивает вино. Затем он подходит к пианино и играет свою оперу Requiem. Слушая последнюю композицию, Сальери плачет, но не от угрызений совести, а от осознания выполненного долга. Моцарту становится плохо, он уходит из трактира.

Снова оставшись один, Сальери размышляет о сказанном. Он пытается найти себе оправдание, вспоминая легенду о том, как Микеланджело Буонаротти якобы принёс человеческую жертву ради искусства, но приходит к выводу, что это только глупые выдумки народа. В итоге старый музыкант начинает сомневаться в собственной гениальности — таким образом, даже отравленный Моцарт выходит победителем из их противостояния.

Тема и конфликт

Двигателем сюжета и основой конфликта в поэме Пушкина становится зависть. Это разрушительное чувство доводит Сальери до ужасного преступления, заставляя его убить Моцарта ядом. Будучи жертвой зависти толпы в реальной жизни, Александр Сергеевич сильно презирал её. Это и позволило ему изобразить вызванную ей трагедию настолько живо и искусно.

Интересно, что преступник остаётся без традиционного наказания, но и не выходит победителем. Фраза о том, что гениальность и злодейство несовместимы, навсегда отпечатывается в сознании Сальери, заставляя его сомневаться в своих взглядах, а отравленный Моцарт торжествует — он поднялся выше людской злобы, доказав свою исключительность. Смысл произведения в том, чтобы показать, как движимый завистью человек остаётся наедине с собственной совестью и не может найти оправдания для себя, что и служит справедливым возмездием.

Помимо вопроса о зависти, проблематика «Моцарта и Сальери» затрагивает вечный конфликт рационального и творческого. Для молодого гения музыка — это искусство, для капельмейстера — ремесло. Творчество одновременно сближает и отдаляет их. Сальери восхищается музыкой Моцарта, но рассуждения о том, как тот впустую прожигает свой талант, тратит гениальность на пустяки и развлечения, допускает кощунство и не воспринимает искусство всерьёз, служат не меньшим мотивом для преступления, чем зависть.

Композиция произведения

Внутренней основой композиции произведения служит описание борьбы добра и зла. Некоторые из её особенностей:

• Трагедия начинается монологами-размышлениями Сальери и ими же заканчивается. Глубокие и мучительные мысли старого музыканта, его рассуждения об искусстве, дружбе и жизни служат основой произведения, обрамляя его. Показано, что зависть зарождается в душе человека медленно и постепенно доводит до преступления.
• Характер монологов Сальери резко меняется от первой части ко второй. Изначально он рассуждает связно и логично, затем начинает говорить отрывисто, эмоционально. В словах композитора тоже заметны противоречия, подчёркивающие внутренний конфликт героя.
• Образ склянки с ядом служит связующим звеном размышлений персонажа с происходящими событиями. Этот материальный предмет, который Сальери «всегда носит с собой», символизирует тёмные порывы разума старого композитора. Через него завистливые мысли перетекают в реальное действие — убийство.
• Фразу о том, что гений и злодейство — несовместимые вещи, успевают произнести оба главных персонажа — сначала Моцарт, потом Сальери. Так Пушкин подчёркивает основную мысль пьесы.

Само произведение написано довольно просто. Оба акта сочетают монологи и диалоги основных персонажей. Неспешное начало подводит к очевидной кульминации и развязке.

Заканчивается трагедия на философской ноте — вместо непосредственной смерти Моцарта читателю показываются размышления Сальери о произошедшем.

Главные герои

Пьеса не отличается богатым составом персонажей. Среди них выделяются два главных героя — Моцарт и Сальери, характеристика которых во многом противоположна. Таблица действующих лиц:

• Моцарт — молодой композитор и главный положительный персонаж. Жизнерадостный, оптимистичный, отличается добрым нравом и лёгким отношением к жизни. Создание музыки даётся ему легко — к своему таланту музыкант относится скромно и даже слегка пренебрежительно. Композитор наивен и открыт — он искренне считает Сальери другом, не догадываясь о его противоречивых эмоциях.
• Сальери — пожилой придворный музыкант. По характеру представляет собой противоположность Моцарта — серьёзный, мрачный, безжалостный и гордый. Музыка даётся ему с трудом, и только путём упорного труда, значительных усилий и отречения от прошлой праздной жизни он может преуспеть в ней. Убеждает себя, что Моцарт — угроза искусству и недостоин своего таланта из-за лёгкого отношения к жизни, а потому должен быть остановлен и убит. Но в глубине души понимает, что завидует своему другу-композитору, из-за чего сам страдает.
• Человек в чёрном — предвестник смерти. За три недели до начала событий заказывает у Моцарта Реквием, после чего якобы незримо преследует его, вызывая тревогу в душе молодого музыканта. Уже выпив яд, музыкант исполняет созданную для него композицию с символическим названием, что доводит Сальери до слёз.
• Слепой старик — скрипач в трактире, который на слух играет мелодии Моцарта. Сальери прогоняет его, услышав фальшивую мелодию, которую считает кощунством. Его друг не соглашается, щедро вознаграждая музыканта.

Персонажи, помимо Моцарта и Сальери, являются второстепенными. Автор никак не раскрывает их характер, используя героев только как часть сюжета, происходящего с друзьями-композиторами.

Жанровые особенности

Интересная особенность «Моцарта и Сальери» — жанр. Произведение относится к числу «Маленьких трагедий» Пушкина и сохраняет все присущие им черты:

• острый конфликт;
• ясная идея;
• насущная проблематика;
• трагическая развязка.

Написана пьеса в стихотворной форме. Её литературное направление — классицизм. В повествовании чётко соблюдены три литературных правила единства — действия, места и времени. Для написания поэт выбрал белый пятистопный ямб, который считался классическим ещё во времена трагедий Шекспира. Объём произведения очень мал — всего две главы, что делает его уникальным среди жанра, обычно насчитывающего десятки событий и персонажей. Помимо «Моцарта и Сальери», к маленьким трагедиям причисляют «Каменного гостя», «Пир во время чумы» и «Скупого рыцаря» — богатое внутренне наполнение позволяет им соответствовать канонам жанра.

Пушкин Александр Сергеевич

Моцарт и Сальери

СЦЕНА I

Комната.

Сальери

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет – и выше. Для меня

Так это ясно, как простая гамма.

Родился я с любовию к искусству;

Ребенком будучи, когда высоко

Звучал орган в старинной церкви нашей,

Я слушал и заслушивался – слезы

Невольные и сладкие текли.

Отверг я рано праздные забавы;

Науки, чуждые музыке, были

Постылы мне; упрямо и надменно

От них отрекся я и предался

Одной музыке. Труден первый шаг

И скучен первый путь. Преодолел

Я ранние невзгоды. Ремесло

Поставил я подножием искусству;

Я сделался ремесленник: перстам

Придал послушную, сухую беглость

И верность уху. Звуки умертвив,

Музыку я разъял, как труп. Поверил

Я алгеброй гармонию. Тогда

Уже дерзнул, в науке искушенный,

Предаться неге творческой мечты.

Я стал творить, но в тишине, но в тайне,

Не смея помышлять еще о славе.

Нередко, просидев в безмолвной келье

Два, три дня, позабыв и сон и пищу,

Вкусив восторг и слезы вдохновенья,

Я жег мой труд и холодно смотрел,

Как мысль моя и звуки, мной рожденны,

Пылая, с легким дымом исчезали.

Что говорю? Когда великий Глюк

Явился и открыл нам новы тайны

(Глубокие, пленительные тайны),

Не бросил ли я все, что прежде знал,

Что так любил, чему так жарко верил,

И не пошел ли бодро вслед за ним

Безропотно, как тот, кто заблуждался

И встречным послан в сторону иную?

Усильным, напряженным постоянством

Я наконец в искусстве безграничном

Достигнул степени высокой. Слава

Мне улыбнулась; я в сердцах людей

Нашел созвучия своим созданьям.

Я счастлив был: я наслаждался мирно

Своим трудом, успехом, славой; также

Трудами и успехами друзей,

Товарищей моих в искусстве дивном.

Нет! никогда я зависти не знал,

О, никогда! – нижé, когда Пиччини

Пленить умел слух диких парижан,

Ниже́, когда услышал в первый раз

Я Ифигении начальны звуки.

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был

Когда-нибудь завистником презренным,

Змеей, людьми растоптанною, вживе

Песок и пыль грызущею бессильно?

Никто!.. А ныне – сам скажу – я ныне

Завистник. Я завидую; глубоко,

Мучительно завидую. – О небо!

Где ж правота, когда священный дар,

Когда бессмертный гений – не в награду

Любви горящей, самоотверженья,

Трудов, усердия, молений послан –

А озаряет голову безумца,

Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

Входит Моцарт.

Моцарт

Ага! увидел ты! а мне хотелось

Тебя нежданной шуткой угостить.

Сальери

Ты здесь! – Давно ль?

Моцарт

Сейчас. Я шел к тебе,

Нес кое-что тебе я показать;

Но, проходя перед трактиром, вдруг

Услышал скрыпку… Нет, мой друг, Сальери!

Смешнее отроду ты ничего

Не слыхивал… Слепой скрыпач в трактире

Разыгрывал voi che sapete. Чудо!

Не вытерпел, привел я скрыпача,

Чтоб угостить тебя его искусством.

Войди!

Входит слепой старик со скрыпкой.

Из Моцарта нам что-нибудь!

Старик играет арию из Дон-Жуана; Моцарт хохочет.

Сальери

И ты смеяться можешь?

Моцарт

Ах, Сальери!

Ужель и сам ты не смеешься?

Сальери

Нет.

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадонну Рафаэля,

Мне не смешно, когда фигляр презренный

Пародией бесчестит Алигьери.

Пошел, старик.

Моцарт

Постой же: вот тебе,

Пей за мое здоровье.

Старик уходит.

Ты, Сальери,

Не в духе нынче. Я приду к тебе

В другое время.

Сальери

Что ты мне принес?

Моцарт

Нет – так; безделицу. Намедни ночью

Бессонница моя меня томила,

И в голову пришли мне две, три мысли.

Сегодня их я набросал. Хотелось

Твое мне слышать мненье; но теперь

Тебе не до меня.

Сальери

Ах, Моцарт, Моцарт!

Когда же мне не до тебя? Садись;

Я слушаю.

Моцарт

(за фортепиано)

Представь себе… кого бы?

Ну, хоть меня – немного помоложе;

Влюбленного – не слишком, а слегка –

С красоткой, или с другом – хоть с тобой,

Я весел… Вдруг: виденье гробовое,

Незапный мрак иль что-нибудь такое…

Ну, слушай же.

(Играет.)

Сальери

Ты с этим шел ко мне

И мог остановиться у трактира

И слушать скрыпача слепого! – Боже!

Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

Моцарт

Что ж, хорошо?

Сальери

Какая глубина!

Какая смелость и какая стройность!

Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;

Я знаю, я.

Моцарт

Ба! право? может быть…

Но божество мое проголодалось.

Сальери

Послушай: отобедаем мы вместе

В трактире Золотого Льва.

Моцарт

Пожалуй;

Я рад. Но дай схожу домой сказать

Жене, чтобы меня она к обеду

Не дожидалась.

(Уходит.)

Сальери

Жду тебя; смотри ж.

Нет! не могу противиться я доле

Судьбе моей: я избран, чтоб его

Остановить – не то мы все погибли,

Мы все, жрецы, служители музыки,

Не я один с моей глухою славой….

Что пользы, если Моцарт будет жив

И новой высоты еще достигнет?

Подымет ли он тем искусство? Нет;

Оно падет опять, как он исчезнет:

Наследника нам не оставит он.

Что пользы в нем? Как некий херувим,

Он несколько занес нам песен райских,

Чтоб, возмутив бескрылое желанье

В нас, чадах праха, после улететь!

Так улетай же! чем скорей, тем лучше.

Вот яд, последний дар моей Изоры.

Осьмнадцать лет ношу его с собою –

И часто жизнь казалась мне с тех пор

Несносной раной, и сидел я часто

Моцарт и Сальери сочинение «Зависть»

Зависть – один из страшных пороков, способных отравить душу человека, навсегда изменить его жизнь в худшую сторону. В своем произведении «Моцарт и Сальери» А. С. Пушкин решил проанализировать причины зарождения зависти, приведшей к страшному преступлению.

Сальери не был наделен талантом. С ранних лет он был вынужден много и прилежно работать, чтобы допиться хорошего результата. Обладая настойчивым характером, он все свои силы направил на занятия музыкой, и в итоге его усилия были вознаграждены.

Серьезным испытанием для Сальери стал удивительной силы талант Моцарта – молодого, беспечного юноши, который с легкостью писал свои шедевры. Это было настоящим ударом для Сальери, который прикладывал много усилий, и с огромным почтением относился к музыке. Он возмущался подобной несправедливостью, и постепенно в его душе зародилась зависть к Моцарту. Сальери отважился на убийство гения, но преступление не сделало его более талантливым, а творения Моцарта оказались бессмертны.

Моцарт и Сальери: некоторые размышления над драмой А.С. Пушкина

В этом году исполняется 215 лет со дня рождения А.С. Пушкина. Вновь и вновь мы приникаем к животворным источникам его творчества. И в том числе к «Маленьким трагедиям».

Иллюстрация М.Врубеля к трагедии А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери»

Творчество Пушкина во многом мистично. Дерзну сказать: временами христологично. Христологическим характером во многом обладает и драма «Моцарт и Сальери».

Понятно, что Пушкин оказался заложником черной легенды относительно Сальери: у того не было никаких причин для зависти Моцарту. Реальный Сальери был талантливым признанным композитором, состоявшимся человеком, счастливым семьянином, капельдинером Венской капеллы. Отравление Моцарта ему приписали. Кто и зачем? Трудно сказать. Темна вода во облацех…

Впрочем, есть одна версия. Если Моцарт действительно был отравлен, что не исключено, то его убийцами (и клеветниками Сальери) могли явиться масоны, с которыми знался Моцарт и чьи «таинства» и посвящения он безжалостно осмеял и освистал в «Волшебной флейте». Отступничества ему могли не простить… А дальше – дело техники. Пустить слух о причастности Сальери, из слуха сделать молву, из молвы – априорную истину. «И вот – общественное мненье». Оно оказалось столь могущественным, что довело Сальери до сумасшествия, в одном из припадков которого он признался в убийстве Моцарта. С юридической точки зрения ясно, какова цена подобному признанию. Но, увы, ведь всем известно…

Итак, в прямом смысле пушкинский Сальери не историчен. Но, однако, его образ является глубоко историчным в другом смысле и плане. Он – зеркало эпохи Французской революции и наполеоновских завоеваний.

В трагедии много следов т.н. Великой Французской революции

В трагедии много следов т.н. Великой Французской революции. Один из них – насмешливые слова Моцарта о своем божественном призвании. «Но божество мое проголодалось». Это явная аллюзия на слова предпоследнего царя ацтеков Монтесумы: «Боги жаждут». Понятно чего – крови. Их процитировал Камиль Демулен, говоря о Робеспьере и революционном терроре незадолго до своей гибели, а затем и казни Робеспьера. Как известно, т.н. Великая Французская революция послала на плаху многих гениальных ученых, писателей и поэтов. Среди них был и великий химик Лавуазье; отправляя его на плаху, судьи объявили: «Революции не нужны химики». Казнен был и знаменитый французский поэт Андре Шенье, которому Пушкин посвятил свое проникновенное стихотворение. В этом революционном контексте по-иному прочитывается гибель Моцарта: его убивает посредственность, представитель духовного третьего сословия, для которого непереносима аристократия духа. Характерна эгалитаристская логика Сальери с его мнимой заботой об общем благе:

Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;
Оно падет опять, как он исчезнет…

Как тут не вспомнить Петрушу Верховенского из «Бесов»! «Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное – равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов; не надо высших способностей! Их изгоняют или казнят. Цицерону отрезается язык, Копернику выкалываются глаза. Шекспир побивается каменьями. Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство».

Сальери – воплощение революционного духа, протеста против несправедливости земной и небесной. Этот протест присутствует с самого начала драмы:

Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет – и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.

И вопль обвинения, обращенный к самому Богу:

О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан –
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?..

Как здесь не вспомнить притчу о работниках виноградника: «Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной» (Мф. 20: 10–12).

Социальная сторона подобного обвинения очевидна: земные богатства достаются не труженикам, а «гулякам праздным», «безумцам», «прожигателям жизни».

Здесь уместно задуматься: каков был механизм атеизма времен Французской революции, и почему вчерашние добрые католики бросались бить статуи святых и гадить в храмах? Объяснения можно предложить самые разные: одно из наиболее убедительных – извращенная жажда справедливости, оборотная сторона которой – зависть. Почему, если Бог есть, Он позволяет, чтобы праздные люди богатели и роскошествовали, а труженики разорялись, нищенствовали и угнетались? Христианину ведом ответ на этот вопрос, но он закрыт для того человека, у которого всё – здесь и сейчас и сосредоточено в сей бренной материи.

Однако трагедия пушкинского Сальери гораздо глубже. Ему ведомы духовные глубины, он знает, что такое неземная красота, и тем страшнее его страдания, что не он является творцом такой красоты. Его терзает зависть, и он сам понимает, насколько отвратителен и некрасив этот грех.

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто! А ныне – сам скажу – я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую…

Эти пушкинские слова глубоко связаны со Священным Писанием, с образом диавола как змия-искусителя, из зависти соблазнившего Еву и за это присужденного к следующему наказанию: «И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей» (Быт. 3: 14). «Завистью диавола смерть вошла в мир», – говорит Иисус, сын Сирахов. И действительно, Сальери сеет смерть, разрушение и без-образие.

И вот оборотная сторона притчи о работниках виноградника: ропотник-работник становится Каином, братоубийцей. Ведь Сальери убивает не просто своего друга, он убивает собрата по искусству и только потому, что Бог не призрел на его, Сальери, многочисленные труды и жертвы, возделывание музыкальной нивы в поте лица, а призрел на «гуляку праздного», беспечного «пастуха» Моцарта.

В характере пушкинского Моцарта много от Авеля. Он кроток, простодушен, чужд всякой гордости, в отличие от гордеца Сальери. Он подлинно смиренен и вежливо с юмором отстраняет всякие разговоры о своем «сверхъестественном» призвании. Он любит жизнь в самых, казалось, незатейливых ее проявлениях: радостно возится на полу со своим сыном, с восторгом слушает музыку слепого скрипача, более похожую на скрип. В отличие от Сальери, он живет не для себя, а для других, не задумываясь об этом. И при этом он – творец, ясный, светлый, жизнерадостный, обыкновенно-спокойный. К нему применимы слова Христа: «И научитеся от мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим».

И в этом контексте внутренний поединок Моцарта и Сальери приобретает иной смысл: это оппозиция Христос – Каиафа, Спаситель – фарисеи. По особому воспринимаются слова Сальери:

Нет! не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить – не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой…

Как тут не вспомнить слова Каиафы: «Вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11: 49–50)!?

Образ Сальери связан с масонской «математической традицией»

Распятие Христа Каиафа оправдывает спасением иудейского народа (но прежде – сословия священников и фарисеев). Убийство Моцарта Сальери оправдывает спасением избранного – жреческого – сословия композиторов. Если мы вспомним, что Сальери, прежде всего, – математик, проверяющий алгеброй гармонию, и впишем в контекст Французской революции, то всё встает на свои места. Образ Сальери связан с масонской «математической традицией», в том числе и с образом циркуля; Бог для масонов – Архитектон вселенной, но на последних ступенях посвящения Богом может стать человек. Соответственно, Сальери может символизировать Каиафу новейших времен – масона-революционера, истребляющего аристократию духа, и одновременно – новейшего Каина-братоубийцу, носителя революционного террора.

Но и к Каину-Сальери приходит возмездие. Характерна концовка:

Ты заснешь
Надолго, Моцарт! Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные.

Чем кончает Каин? Он убивает своего брата, который мешал ему и его превосходил, но и сам становится практически нулем: он теряет свою силу и оказывается жалким паркинсоником: «и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь стенать и трястись на земле» (Быт. 4: 11–12. Текст дается по Септуагинте). Сальери убил гения и тут же осознал, что он не гений, а всего лишь заурядный убийца и завистник, «змея, людьми растоптанная вживе». Убитый Моцарт одержал над Сальери духовную победу своими простыми мудрыми христианскими словами:

Гений и злодейство
Две вещи несовместные.