Блаженный старец Афанасий (Сайко)

(1887 -1967 гг.)

Афанасий Андреевич Сайко родился в 1887 году в селе Даничево Ровенского уезда Волынской губернии в многодетной семье военного в отставке. Мать Афанасия умерла, когда мальчику было 12 лет, а отец трагически погиб в 1914 году.

Афанасий закончил школу воспитанников солдатских детей Уланского Его Императорского Величества полка в Варшаве и Варшавскую консерваторию.

Афанасию довелось принимать участие в военных действиях, с 1910 года он служил стражником при канцелярии исправника в г. Луцке, а с 1912 года работал в различных нотариальных конторах. После Октябрьского переворота Афанасий вернулся на родину, где некоторое время работал в колонии «Коловерть-3» (с. Даничево).

В 1919 году он был арестован и отправлен по этапу в г. Орел в концлагерь №1. С 1921 года (после освобождения), мученик за веру начал юродствовать. Первое время он жил на колокольне Богоявленского храма в Орле, позже священник Орловского Введенского женского монастыря о. Всеволод (Ковригин) уговорил одинокую верующую женщину принять блаженного в свой дом.

В 1924 году, после тяжёлой болезни Афанасий был тайно пострижен в монахи.

По свидетельству современников он был высокий, стройный и плечистый, лицо светлое, с черной окладистой бородой и большими серыми глазами. Штаны носил из домотканого полотна, рубаху — навыпуск, на шее – полотенце завязанное узлом, поверх одежды — нательный крест. Чаще всего ходил босиком. Блаженный Афанасий поднимал с земли спички, камешки, обрывки газет, позже раздавал людям, приговаривая: «Ищите родственность между предметами, привыкайте решать задачи». В скором времени люди стали догадываться, что прозорливец предупреждает их, таким образом, о грядущих событиях, предсказывает судьбу.

Так однажды двум студенткам он необычным образом предсказал, как сложится их судьба после учёбы, где будут работать, какая у них будет зарплата. После того как предсказание сбылось, девушки сами искали встречи с блаженным, во второй раз одна из них Анна узнала имя своего сужденного (Иван), и даже название улицы, где молодым предстоит жить, запомнила она и то, что прозорливец упомянул что-то о девочке и мальчике. В 1932 году девушка она вышла замуж за Ивана и поселилась в его маленьком домике в том месте, где предсказал блаженный, из 4-х детей у нее выжили лишь двое – мальчик и девочка. Спустя пятьдесят лет дочь Анны расскажет об удивительном старце, которого довелось однажды встретить и ей в храме: » У него было сияющее лицо и необыкновенно живые глаза, выражавшие радость, участие и большое внимание к тому, на кого смотрел. Никогда и ни у кого больше я не видела таких замечательных глаз!»

По свидетельству современников блаженный старец часто «опережая вопрос, читая мысли, давал ответ». Вскоре о прозорливом старце заговорил весь город. Страждущие приходили к нему за утешением, обращались за мудрым советом и монахини. Блаженный старец Афанасий всех утешал: «Молитесь и вам дастся».

Верующие люди приглашали его в свои дома, кормили, дарили одежду. В апреле 1931 года на третий день Пасхальной седмицы блаженный Афанасий отправился в деревню Лукьяновку (30 км от Орла). Здесь в деревенском храме он читал Евангелие и Псалтирь, пел в церковном хоре. По вечерам в доме, где остановился блаженный, собирались люди. Когда о прозорливом старце узнали в ОГПУ, было принято решение «опасного агитатора» срочно арестовать, как участника «церковно-монархической контрреволюционной группировки». В протоколе в частности было написано, что «Сайко Афанасий Андреевич около двух лет под видом старца … ходил по церквам и прислуживал там, имея большие знакомства, как с церковниками, так и с монашествующим элементом…». Однако в октябре 1931 года блаженного Афанасия оправдали. (Следует отметить, что в 1994 году по запросу общины Свято-Троицкой церкви Орловского Успенского монастыря, Афанасий Андреевич Сайко был реабилитирован по делу 1931 года.)

В 1932 году «врага народа» определили в психиатрическую больницу. По свидетельству современников весь персонал больницы любил старца, а жители города ежедневно приносили ему продукты, искали встречи с ним, просили его молитв.

В начале 1942 года его приютила духовная дочь Ольга Николаевна П. Во время войны, когда долго не было писем от родных, верующие часто спрашивали старца, как молится о ближних: » О здравии или за упокой?» Из воспоминаний Анастасии Александровны: » Соседке моей — Марфуше – долго не было писем от сына… Нашла блаженного в Афанасьевской церкви. Видит, люди к нему бегут, спрашивают. Ну и она, когда подошел черед, спросила: «Как мне сына поминать? Живой ли он?» А сама глаз со старца не спускает, волнуется – вдруг скажет «за упокой». А он ее по плечу похлопал и говорит: «Вон, смотри, мама идет с сумкой. Быстро, быстро, быстро! Адрес? Где живешь? Номер дома? Иди, иди скорей, вон мама с сумкой пошла!» И убежал от нее… Пришла она на свою улицу, а там бегает дочка ее младшая… кричит: «Мамка, мамка! Почтальонша от Васи перевод принесла»… Тут она все поняла: мама с сумкой – ведь это же почтальон! Прибежала она домой, а на столе перевод лежит на 400 рублей, а на обратной стороне несколько слов от сына: «Мама, лежу в госпитале, поправляюсь. Скоро приеду. Твой Василий»».

Другой женщине на вопрос: «Вернется мой сын или он погиб на фронте?» Блаженный Афанасий ответил, указывая на идущего вдалеке военного на костыля: «Вон, вон, вон идет!» Через месяц сын той женщины вернулся из госпиталя без обеих ног. Раба Божия Александра Секретарева рассказала, что во время Великой Отечественной войны блаженный Афанасий забежал в один дом и заставил проживающих там людей бежать за ним, вскоре на этом месте разорвалась бомба, лишь благодаря старцу люди, покинувшие дом, остались живы.

В апреле 1948 года власти вновь определили старца в Орловскую психиатрическую больницу. Верующие приходили на территорию больницы, некоторые даже ночевали там, многим хотелось передать продукты блаженному старцу, записочку с просьбой помолиться за них. В октябре 1950 года старца Афанасия перевели в психиатрическую больницу г. Воронежа (подальше от его орловских почитателей). Духовная дочь старца Ангелина Васильевна Дмитриевская последовала за ним в Воронеж, там обратилась к врачам с просьбой «поступить по совести». В ноябре 1950 года блаженного Афанасия выписали на попечение «дочери». Однако власти боялись «влияния старца на верующих», в сентябре 1951 года его перевели в Томскую психиатрическую больницу. На этот раз старца освободили под расписку лишь в мая 1955 года. (В 1995 году Независимая психиатрическая ассоциация дала заключение, что «А. А. Сайко в нахождении в больнице не нуждался… Для длительной изоляции в стационаре, запрета на посещения и получение передач медицинских показаний не было» )
Ангелина Васильевна не оставляла блаженного Афанасия до последнего его часа, разделяя с ним все тяготы и невзгоды. Духовная дочь, с трудом добившаяся опекунства над старцем, купила для него маленький домик, на станции Снежетьская Брянской области. (Старцу не разрешили жить в областном центре.)

Однажды автобус, в котором ехал Афанасий, перевернулся, началась паника, блаженный всех успокоил: «Все будут живы и не травмированы». Так и случилось. После этого случая многие стали обращаться к прозорливому старцу за помощью, по его молитвам верующие исцелялись. Однажды к старцу привели немого от рождения мальчика, старец уверенно сказал: «Будет говорить!» Трижды приезжала мать с сыном к блаженному старцу, вскоре мальчик заговорил.

Архимандриту Трифону (Новикову) в юности старец предсказал: «Храм – твоя невеста!», и даже назвал имя, которое он получит при постриге. Молодой человек тогда не придал большого значения словам старца, однако, после армии, он пошел учиться в духовную семинарию, позже принимая постриг, услышал новое имя и вспомнил пророческие слова старца.

По свидетельству женщины, посетившей блаженного старца Афанасия за месяц до его кончины, он сказал, что «скоро будет жить в Орле на Крестительском кладбище со своим другом». 5 мая 1967 года блаженный старец скончался. Похоронили блаженного старца в Орле на Крестительском кладбище недалеко от церкви в могиле юродивого Христа ради Павла Павловича Кадило-Крестовского… По сей день, верующие обращаются за молитвенной помощью к старцу, место его захоронение посещают паломники из многих городов России. И сейчас по молитвам блаженного старца совершаются исцеления.

По свидетельству иеромонаха Корнилия (Головкова) в 1997 году Господь, по молитвам старца Афанасия исцелил его. У него обострилась старая травма позвоночника, он «с верой приложился к кресту на могиле блаженного старца больным местом», и через несколько дней уже был здоров . Получила исцеление, по молитве у могилы старца и монахиня Введенского женского монастыря. (Через два дня, после того как она «потерла песочком с могилки больную ногу».)

Орловско-Ливенская епархия готовит документы в Синодальную комиссию с просьбой о причислении к лику святых блаженного Афанасия Андреевича, юродивого Христа ради.

В 1921 году в Орле, на колокольне Богоявленского храма, появился и стал жить никому не известный человек. Одет он был очень бедно и легко, ходил полубосой, хотя время было зимнее. С колокольни сходил, чтобы попросить на пропитание, потом возвращался. Вел себя как не совсем разумный, поначалу на него мало кто обращал внимание.

Как он попал в Орел, никто не знал. Однажды он сказал, что Орел дан ему в удел и что дан ему дар читать мысли человеческие. К этому заявлению почти все горожане отнеслись с недоверием, но постепенно многие из них убедились, что это на самом деле так.

Афанасий Андреевич Сайко – так звали будущего известного Орловского Христа ради юродивого – действительно оказался не простым человеком. Люди стали обращаться к нему за помощью и советами, толпами ходили за ним, чтобы услышать его слово. А часто он и сам приходил в дом к разным людям, чтобы предостеречь их от беды, от греха.

При всем этом, как и другие юродивые, Афанасий Андреевич никогда не старался выглядеть умным, а тем более святым. Наоборот, всегда как бы подыгрывал тем, кто считал его дурачком и сумасшедшим.
Однако после того, как орловчанам стали известны несколько случаев его предсказаний, на его многие странности горожане перестали обращать внимание, считая это просто признаком своего рода святости.
Афанасий Андреевич совершенно точно, хотя порой иносказательно, сообщал своим близким или просителям о событиях, которые только собирались произойти в будущем, мог излечить больных от некоторых заболеваний.

Вот только один из рассказов о нем (Параскевы и Веры Пуховых).

«Был в Орле председатель горисполкома N. Привели к нему Афанасия Андреевича как чудо какое, так как слава о юродивом провидце дошла и до этого «высокого начальства». Прежде чем отослать старца подальше от народа, N. пожелал самолично увидеть его.
N. был взяточник и гордец. Так он проявил себя и перед святым человеком, с высокомерием пытая то про одно, то про другое. Наконец, хлопнув себя по карману, спросил, что там. А там лежали деньги – взятка от предыдущего посетителя, рублей триста. Афанасий Андреевич точно сказал: «Взятка триста рублей, а дома большое горе тебя ждет».
А дома у N. в это время повесился его семнадцатилетний единственный сын».

В апреле 1931 года Афанасия Сайко за пропаганду против вступления крестьян в колхозы арестовали и несколько месяцев держали в тюрьме, но, не найдя убедительных доказательств его антисоветской деятельности, из-под стражи освободили.

Освободили – чтобы почти сразу же направить его в психиатрическую больницу (кстати, это событие было юродивым предсказано) в д. Кишкинка (7 км от Орла), где Афанасий Сайко пробыл 10 лет.
Сюда к провидцу было настоящее паломничество: кто шел за советом и помощью, кто – просто повидать старца, а принесенных посетителями гостинцев хватало на многих больных.
В конце 1941 или в самом начале 1942 года Сайко вышел на свободу – сильно постаревший, совершенно седой, но еще более известный орловчанам своими поучениями и предсказаниями.
Урон, который наносил юродивый атеистической пропаганде в Орловской области, тревожил официальные власти, и весной 1948 года работники МГБ доставили его снова в психбольницу. Но и там он умудрялся встречаться с посетителями (вернее, они всеми способами прорывались к прорицателю).
В 1950 году Сайко перевели в Воронежскую область, но местные врачи не нашли ничего опасного в его поведении и отпустили «на попечение дочери» (его духовной ученицы А.Дмитриевской). Афанасий Андреевич снова вернулся в Орел, что вызвало настоящий шок у тех, кто пытался изолировать провидца от орловчан.

7 декабря 1950 года работники МВД доставили блаженного в Орловский психоприемник, а потом его перевели в психбольницу. В 1951-1955 годах Афанасий Андреевич находится в Томской областной психиатрической больнице, и лишь в 1956 году он выходит из нее, и начинаются поездки юродивого по стране: из Москвы – в Псковскую область, оттуда – в Ригу.

Последние годы жизни – с 1957 по 1967-ой – старец жил на станции Снежская Брянской области, время от времени гостя у своих знакомых в Москве, Риге и Михайловском Псковской области. Скончался Афанасий Андреевич Сайко 5 мая 1967 года, и погребение его состоялось на Крестительском кладбище Орла при большом стечении народа.

На могиле Орловского Христа ради юродивого постоянно стоят свежие цветы, сюда часто приходят люди, чтобы испросить совета у блаженного, получить исцеление у его могилы. Многим из них, приходящим сюда, слышится как наяву его голос, говорящий одно из любимых выражений Афанасия Андреевича: «Привыкайте решать задачи, ищите родственность между предметами».

Житие Христа ради юродивого Афанасия Андреевича Сайко

Орловский Христа ради юродивый Афанасий Андреевич Сайко

Исповедник Гео́ргий Коссов, пресвитер

Ис­тин­ный ис­по­вед­ник ве­ры Хри­сто­вой про­то­и­е­рей Ге­ор­гий Алек­се­е­вич Кос­сов ро­дил­ся 4 ап­ре­ля 1855 го­да в се­ле Ан­д­ро­со­во Дмит­ров­ско­го уез­да Ор­лов­ской гу­бер­нии.
То­гда, в се­ре­дине 19-го ве­ка, рус­ские лю­ди, осо­бен­но в се­лах, креп­ко и свя­то хра­ни­ли все тра­ди­ции оте­че­ствен­но­го бла­го­че­стия. Они не пред­став­ля­ли свою жизнь без кре­ще­ния де­тей, вен­ча­ния су­пру­гов, без пра­во­слав­но­го по­гре­бе­ния умер­ших. Ро­ди­те­ли Ге­ор­гия Кос­со­ва бы­ли очень бла­го­че­сти­вы­ми. Отец был свя­щен­ни­ком, а ма­туш­ка вос­пи­ты­ва­ла де­тей.
Имя сво­е­му пер­вен­цу Кос­со­вы вы­бра­ли в честь Ге­ор­гия По­бе­до­нос­ца, весь­ма по­чи­та­е­мо­го на Ру­си как по­бе­ди­те­ля тем­ных сил. В серд­це от­ро­ка за­па­ло мно­же­ство рас­ска­зов о чу­до­тво­ре­ни­ях, ис­це­ле­ни­ях, по­мо­щи в нуж­дах и да­же спа­се­ни­ях от смер­ти.
Ро­ди­те­ли стре­ми­лись дать Ге­ор­гию хо­ро­шее об­ра­зо­ва­ние. Вна­ча­ле он учил­ся в сель­ской шко­ле, ко­гда встал во­прос о про­дол­же­нии об­ра­зо­ва­ния, Ге­ор­гий по­слу­шал­ся со­ве­та ро­ди­те­лей, неустан­но на­став­ляв­ших сы­на в пра­ви­лах хри­сти­ан­ско­го бла­го­по­лу­чия.
В се­ми­на­рии Ге­ор­гия Кос­со­ва от­ли­ча­ла чи­сто­та ду­шев­ная, сми­ре­ние и про­яв­ле­ние люб­ви нели­це­мер­ной. Бла­го­го­вей­ный ин­те­рес он про­яв­лял к изу­че­нию Свя­щен­но­го Пи­са­ния и тру­дов Свя­тых От­цов, лю­бил пре­да­вать­ся мо­лит­вам и пе­нию псал­мов.
По­сле се­ми­на­рии он по­шел учи­тель­ство­вать к се­бе на ро­ди­ну, в Дмит­ров­ский уезд, в зем­скую шко­лу. Уро­ки, к ко­то­рым Ге­ор­гий Кос­сов го­то­вил­ся с осо­бой тща­тель­но­стью, бы­ли как бы ма­лы­ми про­по­ве­дя­ми, об­ра­щен­ны­ми к са­мо­му серд­цу де­тей, не мо­гу­щих не чув­ство­вать за­бо­ту и лю­бовь учи­те­ля. На эк­за­ме­нах он все­гда по­лу­чал на­гра­ды за сво­их уче­ни­ков. Ко­гда Ге­ор­гий Кос­сов стал за­ве­до­вать шко­лой, яр­ко про­явил­ся его пе­да­го­ги­че­ский та­лант, за­ме­ча­лись в вы­пуск­ни­ках его шко­лы бо­го­бо­яз­нен­ность, при­мер­ная дис­ци­пли­ни­ро­ван­ность и раз­ви­тые прак­ти­че­ские на­вы­ки.
А в сво­бод­ное вре­мя Ге­ор­гия неудер­жи­мо тя­ну­ло в храм. Он лю­бил служ­бы так, слов­но храм был род­ной его дом. И это был зов Бо­жий к осо­знан­но­му по­движ­ни­че­ству.
Се­рьез­ная бо­лезнь не удер­жа­ла Ге­ор­гия от по­дви­га во имя Хри­сто­ва. И по ме­ре то­го, как уси­ли­ва­лись его мо­лит­вен­ные про­ше­ния, укреп­ля­лась у него на­деж­да на Все­выш­нее ми­ло­сер­дие.
Ге­ор­гий со­че­тал­ся бра­ком с де­ви­цей про­сто­го зва­ния, си­ро­той, бес­при­дан­ни­цей, но бла­го­че­сти­вой. В 1884 г. Ге­ор­гий Кос­сов был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка и на­зна­чен на бед­ней­ший при­ход в Ор­лов­ской епар­хии – се­ло Спас-Че­кряк Бол­хов­ско­го уез­да. И на этом ме­сте Гос­подь про­сла­вил его имя.
Бед­ствен­ное по­ло­же­ние при­хо­да из 14 дво­ров ужас­ну­ло но­во­го свя­щен­ни­ка, и ему ста­ло по­нят­но, по­че­му здесь не дер­жал­ся при­чт.
В двух вер­стах от де­рев­ни сто­я­ла вет­хая и пу­стая цер­ковь, где во вре­мя служ­бы да­же Свя­тые Да­ры за­мер­за­ли, – вот где он дол­жен был слу­жить. А серд­ца сель­чан так бы­ли да­ле­ки от церк­ви и от Бо­га, что мо­ло­дой свя­щен­ник сра­зу же впал в рас­те­рян­ность.
Не од­ну бес­сон­ную ночь про­вел в раз­мыш­ле­ни­ях о. Ге­ор­гий, ко­гда же ста­ло нев­мо­го­ту от безыс­ход­но­сти, ре­шил он пой­ти к му­жу вы­со­ко­му по ду­хов­ным за­слу­гам, в Оп­ти­ну пу­стынь. Там сто­ял на Бо­же­ствен­ной стра­же ве­ли­кий по­движ­ник, укра­шен­ный обиль­ны­ми ду­хов­ны­ми да­ро­ва­ни­я­ми – о. Ам­вро­сий. Ста­рец при­ни­мал лю­дей, неко­то­рых от­дель­но, или всех на об­щее бла­го­сло­ве­ние, вна­ча­ле муж­чин, а по­том жен­щин.
О. Ге­ор­гий сто­ял в тол­пе, да­ле­ко от вхо­да. Ко­гда на­ко­нец ста­рец по­явил­ся, в бе­лом ба­ла­хоне и ме­хо­вой ряс­ке, он оста­но­вил­ся на сту­пень­ке пе­ред рас­сту­пив­шим­ся на­ро­дом, по­мо­лил­ся пе­ред по­став­лен­ной ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри «До­стой­но есть». За­тем вни­ма­тель­но взгля­нул в тол­пу. И как же ве­ли­ко бы­ло удив­ле­ние о. Ге­ор­гия, ко­гда ста­рец стал ма­нить его через тол­пу к се­бе. А ведь он ни­ко­гда не ви­дел и не слы­шал о Ге­ор­гии Кос­со­ве, ко­то­рый и в мо­на­стырь при­шел без иерей­ской одеж­ды. А ста­рец за­го­во­рил: «Ты, иерей, что там та­кое за­ду­мал? При­ход бро­сать?! Храм, вишь, у него стар, за­ва­ли­вать­ся стал. А ты строй но­вый, да боль­шой, ка­мен­ный, да теп­лый, да по­лы в нем чтоб бы­ли де­ре­вян­ные: боль­ных при­во­зить бу­дут, так им чтоб теп­ло бы­ло. Сту­пай, иерей, до­мой, сту­пай, да дурь-то из го­ло­вы вы­кинь! Помни: храм-то строй, как я те­бе ска­зы­ваю. Сту­пай, иерей. Бог те­бя бла­го­сло­вит!
С ве­ли­ким недо­уме­ни­ем вос­при­нял о. Ге­ор­гий по­ве­ле­ние про­зор­ли­во­го стар­ца. Как воз­двиг­нуть ка­мен­ный храм, мож­но ска­зать, в пу­стыне! Ка­кое усер­дие и тру­ды на­до по­ло­жить!
Вер­нув­шись в Спас-Че­кряк, о. Ге­ор­гий ре­шил про­дол­жить свое слу­же­ние при хра­ме здеш­нем, еще не ве­дая, что сию оби­тель ме­стом по­дви­гов, дабы бы­ло про­слав­ле­но имя Бо­га. Он при­сту­пал к слу­же­нию с бла­го­го­вей­ным тре­пе­том. В мо­лит­ве его оза­ря­ла ра­дость ожи­да­ния яв­ле­ния сла­вы Бо­жи­ей, а ду­ша его пе­ре­пол­ня­лась вос­тор­гом о див­ных де­лах Гос­под­них. Пе­ре­не­сен­ные ис­ку­ше­ния раз­ви­ли в нем сми­ре­ние, страх Бо­жий укре­пил его по­движ­ни­че­ство. Бла­го­дать про­све­ти­ла его ра­зум.
В празд­нич­ные дни, осо­бен­но 22 ок­тяб­ря, в день празд­но­ва­ния Ка­зан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри о. Ге­ор­гий осо­бен­но дол­го и усерд­но свер­шал Бо­го­слу­же­ния. И в этот день в Спас-Че­кряк ста­ли стре­мить­ся не толь­ко при­хо­жане, но и па­лом­ни­ки из дру­гих мест.
А по­сле служ­бы, ко­гда они под­хо­ди­ли к о. Ге­ор­гию с во­про­са­ми, он от­ве­чал об­сто­я­тель­но и ду­ше­спа­си­тель­но. Как-то по­лу­ча­лось у него сра­зу же по­нять ду­хов­ное со­сто­я­ние че­ло­ве­ка, его ду­хов­ную бо­лезнь, ука­зы­вал он преж­де все­го хри­сти­ан­ские сред­ства из­ле­че­ния неду­гов. Лю­ди ста­ли про­яв­лять к нему боль­шую бла­го­дар­ность и по­чи­та­ние.
Быст­ро рас­про­стра­ни­лась сла­ва о по­движ­ни­че­ской жиз­ни и обиль­ных доб­ро­де­те­лях вер­но­го пас­ты­ря. На­род во мно­же­стве сте­кал­ся в Спас-Че­кряк, же­лая узреть див­ное жи­тие ис­по­вед­ни­ка ве­ры, по­лу­чить от него бла­го­сло­ве­ние, услы­шать сло­во на­зи­да­ния.
На­все­гда оста­ва­лась в серд­це лю­дей, по­бы­вав­ших на бо­го­слу­же­ни­ях в Спас-Че­кря­ке, па­мять о тех ду­хов­но сла­дост­ных ми­ну­тах, ко­то­ры­ми уте­ши­ла Ца­ри­ца Небес­ная через Ее чу­до­твор­ную ико­ну. Не толь­ко ве­ли­ко­ле­пи­ем и тор­же­ствен­но­стью от­ли­ча­лись служ­бы здесь, а неким про­ник­но­вен­ным на­стро­е­ни­ем слу­же­ния свя­щен­ни­ка Гос­по­ду и Его Пре­чи­стой Ма­те­ри, небес­ным Си­лам.
Со всех сто­рон, а Спас-Че­кряк на­хо­дил­ся на гра­ни­це трех гу­бер­ний – Ор­лов­ской, Ка­луж­ской и Туль­ской, – шли к ба­тюш­ке за со­ве­том лю­ди раз­ных зва­ний и со­сто­я­ния, по­ла и воз­рас­та. Для при­ез­жих у него был да­же вы­стро­ен стран­ни­че­ский дом, по­до­бие го­сти­ни­цы, по­стро­ен­ный из кир­пи­ча, сде­лан­но­го на сво­ем кир­пич­ном за­во­де. Свою хо­зяй­ствен­ную де­я­тель­ность ба­тюш­ка и на­чал с то­го, что устро­ил в 1896 г. неболь­шой кир­пич­ный за­вод. На нем и ра­бо­та­ли при­хо­жане се­ла. А при­ез­жие не толь­ко по­лу­чи­ли кров, ба­тюш­ка при­хо­дил к ним, вме­сте они вку­ша­ли тра­пе­зу, он так­же от­ве­чал на ве­ли­кое мно­же­ство во­про­сов.
По дан­ным бла­го­да­ти Бо­жи­ей о. Ге­ор­гий ис­це­лял лю­дей. К нему при­во­зи­ли и бес­но­ва­тых. Они ужас­но му­чи­лись, одер­жи­мые как бы ли­ша­лись ра­зу­ма, при­хо­ди­ли в ис­ступ­ле­ние. Неистов­ство­ва­ли, кри­ча­ли, во­пи­ли, ино­гда по­вер­га­лись к но­гам свя­щен­ни­ка. Он мо­лил­ся, окроп­лял их свя­той во­дой, и тем­ные си­лы остав­ля­ли боль­ных. Слу­чаи ис­це­ле­ний бы­ли мно­го­чис­лен­ны и каж­до­днев­ны. Бы­ва­ло не раз, что боль­но­го, рас­слаб­лен­но­го под­но­си­ли к ба­тюш­ке, а из Спас-Че­кря­ка он шел бод­ро, на сво­их но­гах, воз­но­ся мо­лит­вы ми­ло­сер­дию Бо­жию.
Для тя­же­ло страж­ду­щих и боль­ных по­движ­ник от­крыл в Спас-Че­кря­ке боль­ни­цу. Еже­днев­но он в ней де­лал «об­хо­ды» боль­ных, из­ле­чи­вал тех, ко­го род­ные уже не ча­я­ли ви­деть здо­ро­вы­ми.
По­движ­ни­ка так по­чи­та­ли и ве­ри­ли в его неустан­ное за­ступ­ни­че­ство, что счи­та­ли, что, ес­ли ба­тюш­ка по­мо­лит­ся, Гос­подь обя­за­тель­но ис­пол­нит его про­ше­ние. И Бог в са­мом де­ле вни­мал сло­вам пра­вед­ни­ка, про­слав­лен­но­го да­ром про­зре­ния. Про­ро­че­ства ба­тюш­ки пре­под­но­си­лись лю­дям в на­став­ле­нии За­по­ве­дей Бо­жьих. И сло­во его бы­ло ис­точ­ни­ком ис­це­ле­ний для ве­ру­ю­щих.
В 1896 го­ду на­ча­лось стро­и­тель­ство хра­ма во ис­пол­не­ние по­ве­ле­ния от­ца Ав­ро­сия. А в 1905 го­ду уже кра­со­вал­ся за­ме­ча­тель­ный трех­пре­столь­ный храм во имя Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня, зна­ме­ну­ю­щий в са­мом де­ле пре­об­ра­же­ние всей жиз­ни в этом, недав­но еще за­хо­луст­ном се­ле, где тек­ла се­рая, скуч­ная, го­лод­ная жизнь, в ме­сте, ко­то­рое не на­зы­ва­ли ина­че, как Бо­гом за­бы­тое. И, об­ра­ти­лось оно в ме­сто Бо­жи­ей сла­вы.
Ве­ли­кие бла­го­де­я­ния Бо­жии бы­ли яв­ле­ны в Спас-Че­кря­ке по­движ­ни­ку за его свя­тое жи­тие. Лю­ди не уста­ва­ли ди­вить­ся его бла­го­че­стию, а Си­ла Бо­жия по­дви­га­ла его на все бо­лее ве­ли­кие де­ла.
Не имея средств, а упо­вая толь­ко на чу­до­дей­ствен­ную по­мощь, о. Ге­ор­гий, при­няв­ший ве­нец доб­ро­ты из рук Гос­по­да, на­чал устра­и­вать в де­ревне при­ют. В Спас-Че­кря­ке воз­ник­ло неви­дан­ное до­то­ле на Ру­си ме­сто спа­се­ния си­ро­ток. Этот при­ют для ста пя­ти­де­ся­ти кре­стьян­ских си­рот о. Ге­ор­гий, окры­лен­ный лю­бо­вью к Бо­гу, со­зда­вал с по­мо­щью лю­дей и про­сто­го зва­ния, и знат­ных, бла­го­род­но­го про­ис­хож­де­ния. Они нес­ли свои ко­пе­еч­ки и до­сто­я­ние.
К муд­ро­му пас­ты­рю Хри­сто­ву при­шли вер­ные спо­движ­ни­ки – пе­да­го­ги и вос­пи­та­те­ли. А на­чаль­ство и ду­хов­ное ру­ко­вод­ство взял на се­бя отец Ге­ор­гий, по­да­вая всем при­мер тру­до­лю­бия, воз­дер­жа­ния и сми­ре­ния, из­бе­гая су­е­ты ми­ра.
22 ок­тяб­ря 1903 г., в день празд­но­ва­ния ико­ны Ка­зан­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри, со­сто­я­лось в Спас-Че­кря­ке освя­ще­ние вто­ро­класс­ной шко­лы, ко­то­рой не бы­ло да­же в уез­де. Освя­ще­ние шко­лы об­ра­ти­лось во все­на­род­ный празд­ник в Спас-Че­кря­ке, на ко­то­рый при­е­ха­ли ду­хо­вен­ство, гу­берн­ские и уезд­ные пред­ста­ви­те­ли вла­стей, ду­хов­ные де­ти о. Ге­ор­гия, по­чи­та­те­ли его свя­то­сти.
В при­хо­де о. Ге­ор­гия бы­ло по­стро­е­но еще несколь­ко школ: Си­го­ла­ев­ская (дер. Си­го­ла­е­во), Шпилев­ская (дер. Шпиле­во) и Мер­ку­лов­ская (дер. Мер­ку­ло­во), в ко­то­рых о. Ге­ор­гий был по­пе­чи­те­лем и за­ко­но­учи­те­лем. Его по­чи­та­ли бла­го­де­те­лем и Бол­хов­ско­го уез­да, и всей зем­ли ор­лов­ской. Без бла­го­сло­ве­ния о. Ге­ор­гия в уез­де не на­чи­на­лось ни­ка­кое де­ло, за со­ве­том, за по­мо­щью обя­за­тель­но еха­ли к нему.
Ото­всю­ду еха­ли в Спас-Че­кря­ке лю­ди раз­ных по­ло­же­ний и со­сто­я­ний, знат­ные и про­сто­лю­ди­ны, чтобы убе­дить­ся в ис­тин­но­сти той сла­вы, ко­то­рая рас­про­стра­ни­лась об этом свет­лом угол­ке в глу­бине Рос­сии.
По­се­тил Спас-Че­кряк клас­сик рус­ской ли­те­ра­ту­ры М. При­швин, и о тех ди­вах, что пред­ста­ви­лись в Спас-Че­кря­ке, он на­пи­сал очерк «Но­вая зем­ля». Рас­ска­зы­вал он и о свя­том ко­лод­це ба­тюш­ки Его­ра, и о ве­ли­кой пре­дан­ной ве­ре по­чи­та­те­лей по­движ­ни­ка, и о чуд­ных слу­ча­ях про­зре­ния и из­ле­че­ния хри­сти­ан.
Вы­со­ко чтил по­движ­ни­ка свя­той Иоанн Крон­штадт­ский и вы­го­ва­ри­вал ор­лов­ским па­лом­ни­кам, за­чем они ез­дят к нему, ко­гда у них есть та­кой свя­той ба­тюш­ка, за­слу­жив­ший сво­ей бо­го­угод­ной жиз­нью лю­бовь у Гос­по­да.
На дру­гой день по­сле ок­тябрь­ско­го пе­ре­во­ро­та о. Ге­ор­гия в Спас-Че­кря­ке по­се­тил Ор­лов­ско-Сев­ский епи­скоп Се­ра­фим (Ост­ро­умов), бу­ду­щий но­во­му­че­ник. По­сле бе­се­ды с про­зор­лив­цем он по­ки­нул его дом со сле­за­ми на гла­зах.
По­ру­чая се­бя Про­мыс­лу Бо­жи­е­му, о. Ге­ор­гий про­дол­жал уте­шать свою паст­ву, про­жи­ва­ю­щую в столь мя­теж­ном ми­ре. И бла­го­да­ря его свя­тым уси­ли­ям Спас-Че­кряк был как бы ост­ров­ком по­сре­ди раз­бу­ше­вав­ше­го­ся мо­ря.
Цер­ковь от­де­ли­ли от го­су­дар­ства. Вла­сти ста­ли раз­жи­гать нена­висть к ней и ду­хо­вен­ству. Пре­сле­до­вать ста­ли всех ду­хов­ных лиц и их род­ствен­ни­ков.
Осе­нью 1918 го­да крас­но­ар­мей­цы при­е­ха­ли и за ба­тюш­кой в Спас-Че­кряк, чтобы за­брать его в тюрь­му. Но, уви­дев его необык­но­вен­ную кро­тость, сми­ре­ние и люб­ве­обиль­ность, несколь­ко да­же рас­те­ря­лись: как та­ко­го че­ло­ве­ка аре­сто­вать?
В уезд­ной тюрь­ме не ве­да­ли, что де­лать с но­вым зна­ме­ни­тым аре­стан­том, как же за­пи­сы­вать его во вра­ги на­ро­да. На свои сред­ства со­дер­жал си­рот­ский дом, несколь­ко школ, кир­пич­ный за­вод, боль­ни­цу, все­гда по­мо­гал кре­стья­нам. Лю­ди его лю­би­ли и сте­ной бы­ли за него. С удив­ле­ни­ем смот­ре­ли боль­ше­ви­ки на вы­со­кую лич­ность пас­ты­ря, в гла­зах ко­то­ро­го си­я­ла ис­тин­ная лю­бовь к Бо­гу и лю­дям и же­ла­ние слу­жить им до по­след­не­го вздо­ха.
Про­мы­сел Бо­жий про­дол­жал хра­нить угод­ни­ка сре­ди раз­бу­ше­вав­ше­го­ся мя­те­жа. Вла­сти вы­пу­сти­ли его из тюрь­мы, опа­са­ясь гне­ва на­род­но­го. Но в на­ча­ле два­дца­тых го­дов в Спас-Че­кряк при­бы­ла спе­ци­аль­ная ко­мис­сия по изъ­я­тию цер­ков­ных цен­но­стей и по­тре­бо­ва­ла сдать все из­де­лия из зо­ло­та и се­реб­ра. Цен­но­стей у свя­щен­ни­ка не ока­за­лось, его об­ви­ни­ли в укры­ва­тель­стве, аре­сто­ва­ли, от­пра­ви­ли уже не в уезд­ную тюрь­му, где мог­ли к нему про­явить ка­кое-ли­бо снис­хож­де­ние, а в гу­берн­скую.
Же­лая уни­зить его сан, слу­жи­те­ли тюрь­мы да­ва­ли от­цу Ге­ор­гию вы­пол­нять са­мые гряз­ные уни­зи­тель­ные ра­бо­ты. Но дру­гие аре­стан­ты са­ми стре­ми­лись сде­лать их, вся­че­ски ограж­дая по­лю­бив­ше­го­ся им ба­тюш­ку от утес­не­ний. Вла­сти и на этот раз не смог­ли предъ­явить ба­тюш­ке улик его ви­нов­но­сти и сно­ва бы­ли вы­нуж­де­ны от­пу­стить. Бог про­дол­жал обе­ре­гать сво­е­го угод­ни­ка.
Жиз­нен­ные невзго­ды и неустан­ные пас­тыр­ские тру­ды ухуд­ши­ли здо­ро­вье свя­щен­ни­ка. На­ча­лись бо­ли в же­луд­ке, пе­че­ни. Бо­лезнь ско­вы­ва­ла так, что не бы­ло сил встать на но­ги.
Но и на смерт­ном ло­же не остав­лял ба­тюш­ка сво­ей по­пе­чи­тель­но­сти о ближ­них, не от­ка­зы­вал при­хо­дя­щим к нему лю­дям, при­ни­мал их ле­жа и го­во­рил им: «Все. Остав­ляю вас. На­дей­тесь те­перь на Бо­га. А ко мне с ва­ши­ми бе­да­ми при­хо­ди­те на мо­гил­ку, как к жи­во­му. Как и преж­де, бу­ду за вас мо­лить­ся и вам по­мо­гать».
Пе­ред смер­тью о. Ге­ор­гия об­ва­лил­ся свя­той ко­ло­дец в Спас-Че­кря­ке, а непо­да­ле­ку за­бил но­вый род­ник. Ба­тюш­ке при­нес­ли из него во­ды. Он по­мо­лил­ся над нею, по­про­сил вы­лить во­ду в род­ник, ко­то­рый, как за­по­ве­до­вал, станет свя­щен­ным ко­лод­цем, бу­дет те­перь ис­це­лять ве­ру­ю­щих.
Умер он 26 ав­гу­ста 1928 го­да по ста­ро­му сти­лю. Всех лет его зем­ной жиз­ни бо­лее 73. Мно­же­ство на­ро­да спе­ши­ло в Спас-Че­кряк, же­лая воз­дать долг по­чи­та­ния и люб­ви, по­про­щать­ся с тем, кто жил Бо­га ра­ди. Вла­стям не уда­лось за­пре­тить по­кло­не­ния усоп­ше­му. Плач сто­ял по нему ве­ли­кий. Мно­гие толь­ко те­перь по­ня­ли, к ка­кой свя­то­сти бы­ли при­об­ще­ны.
Гроб с те­лом в ве­ли­че­ствен­ном крест­ном хо­де об­нес­ли во­круг церк­ви и по­хо­ро­ни­ли свя­то­го око­ло церк­ви у ал­та­ря.
Про­шли де­сят­ки лет, мно­гое пе­ре­ме­ни­лось и в Рос­сии, и в Спас-Че­кря­ке. Но неиз­мен­но по­яви­лось то, что не мо­жет ру­ка че­ло­ве­че­ская раз­ру­шить – де­ла Бо­жии. Не за­гла­ди­лась и уве­рен­ность в свя­то­сти о. Ге­ор­гия Кос­со­ва. Ду­хов­ные де­ти его по­ста­ви­ли па­мят­ник и оград­ку на мо­ги­ле. К ней «не за­рас­та­ла на­род­ная тро­па». Лю­ди ис­пы­ты­ва­ли на се­бе по­мощь от мо­литв к о. Ге­ор­гию, ока­зы­ва­лись сви­де­те­ля­ми чу­дес по его пред­ста­ви­тель­ству. Он яв­лял­ся в сно­ви­де­ни­ях, лю­ди ис­це­ля­лись, ку­па­ясь в ба­тюш­ки­ном свя­том ко­лод­це.
В ав­гу­сте 2000 го­да на юби­лей­ном Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Ге­ор­гий Кос­сов за свое свя­тое жи­тие был ка­но­ни­зи­ро­ван в чине свя­щен­но­ис­по­вед­ни­ка. Ор­лов­ское ду­хо­вен­ство об­ре­ло мо­щи свя­щен­но­ис­по­вед­ни­ка Ге­ор­гия Кос­со­ва в день па­мя­ти Ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия По­бе­до­нос­ца, ко­то­рый в дни зем­но­го бы­тия ба­тюш­ки был его ан­ге­лом-хра­ни­те­лем. И от­ныне 9 де­каб­ря бу­дет днем об­ре­те­ния свя­тых мо­щей свя­щен­но­ис­по­вед­ни­ка Ге­ор­гия Кос­со­ва.

Три встречи

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

По книгам я знала о трех людях: о ком-то подробнее, о ком-то – только имя, но с каждым был связан отец Иоанн (Крестьянкин) – и мне очень хотелось прикоснуться к каждому из них.

Исповедник Георгий Коссов В старинном Болхове лежат святые мощи исповедника Георгия Коссова, которого в народе чаще зовут отцом Егором из Спас-Чекряка, а в Орле, на Крестительском кладбище покоятся мама отца Иоанна – Елизавета Илларионовна и Христа ради юродивый Афанасий Андреевич Сайко.

Отец Егор, простой священник нищего прихода, пройдя искушения и борьбу с темными силами, обрел огромную духовную мощь: при жизни его почитали Оптинские старцы, о его духоносности говорил святой Иоанн Кронштадтский. Он был пророком в прямом смысле слова: сказанное им совершалось, потому что он произносил не свои слова – он говорил волю Божию. Помимо этого он лечил, строил (большой храм, пять школ, странноприимный дом и еще много-много другого), он первый в России создал приют, где одновременно жили 150 крестьянских девочек, которых доучивали до 18 лет, давая им возможность стать учительницами или работать по практической специальности. Именно к нему уже после революции пришел паломником маленький Ваня Крестьянкин. Что отец Егор увидел в будущем 10-летнего мальчика, оставив его у себя в доме? Какой опыт приобрел маленький Ваня, живя у него, если и до последнего дня берег эти мгновения в памяти, если обращался в молитвах к отцу Егору? «Это счастье продолжалось всего несколько дней, но память о нем согревает меня всю жизнь». А сам отец Георгий еще молодым священником пошел к отцу Амвросию Оптинскому в тот момент, когда против него восставали вражьи силы и днем и ночью он слышал: «Уходи отсюда… Ты один, тебе не справиться». Отец Амвросий встретил его сам словами: «Ты что, иерей? Кого испугался? Враг-то один, а вас двое». – «Как двое?» – «Ты да Христос – вот и выходит, что двое. Иди с Богом и ничего не бойся».

Как по-разному узнаёшь святых – как в нашей рядовой жизни, с обычными людьми: кого-то знаешь издалека и робеешь подойти ближе, с кем-то, едва познакомившись, чувствуешь свободу как будто бы очень давнего и близкого общения, а кто-то сам, первый обращается к тебе с теплым словом участия и деятельной поддержкой…

Отец Егор – из тех святых, которых именуют скорыми на помощь. Через четыре дня мы вновь возвращались в Болхов, чтобы сказать спасибо отцу Егору за его помощь – помощь явную, невероятную. Его предстательство и соборная молитва (спасибо вам, молившиеся за меня!) совершили то, что можно назвать только чудом.

Из Болхова мы поехали в Спас-Чекряк. До революции это был центр притяжения множества людей, а сегодня…

Из Болхова мы поехали в Спас-Чекряк. До революции это был центр притяжения множества людей: каменный храм, школа, приют, гостиница для паломников, кирпичный завод, сады, пасеки, хозяйственные постройки – всё было выстроено отцом Егором. Большевики бульдозерами сровняли храм и школу с землей, остальное разрушили немцы. Остался только источник, который незадолго до смерти отца Егора забил из-под земли, он его освятил и благословил приходить на него.

Храм – часовня святого священноисповедника Георгия (Коссова)

За Болховом начиналась проселочная полуразбитая дорога, идущая по крутым холмам. Яблоки и даже груши растут вдоль нее, не сорванные никем. Мы ехали одни, ни навстречу, ни попутно машин не было. Когда-то по этой дороге пешком шел маленький Ваня Крестьянкин. Тишина и простор. Туда ли едем? В низине видим машину.

– Спас-Чекряк туда?

– Да.

В центре поляны – маленькая новопостроенная церковь. Рядом – котлован от взорванного храма и место, где была могила отца Егора

На краю деревни указатель. Сворачиваем на песчаную колею, едем километр по знойному полю с высокой травой, и вот, как бы втягивая нас, полукругом начинают обступать высокие деревья, своими лапами образуя пещерку, и мы въезжаем в нее, оказываясь на лесной поляне. В центре поляны – маленькая деревянная новопостроенная церковь. Рядом – котлован от взорванного храма и место, где была могила отца Егора с памятником, поставленным еще отцом Иоанном. Из котлована растут ивы. Поляну со всех сторон обступают стебли одичавшей малины. Никого. Где же источник? За деревьями видим очертания какого-то здания, идем. Двухэтажный большой дом, одна стена которого обвалилась, и, как у тяжелораненого человека видна растерзанная плоть, здесь видны разноцветные обои и крашеные стены бывших квартир. Рядом развалины сараев под огромной яблоней. Беловатыми большими яблоками усеяна вся земля, они падают медленно, кажется: беззвучно. На сером полотнище белые буквы: «Коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны». Старик медленно появляется с ведром, мы зовем его, он нас не слышит. Как во сне: все движения медленны, звуки, не рождаясь, замолкают. Наконец, откликаясь:

– Источник? Да, покажу. Нет, это здание при Иосифе Виссарионовиче построено. От отца Егора только маленькая хозяйственная постройка сохранилась. Пойдемте.

В каком мы времени? Или оно исчезает здесь, как исчезают звуки? Медленно движемся по узкой тропке, протоптанной сквозь траву выше человеческого роста. Под деревом маленький, как шкатулка, дом красного кирпича с фигурными наличниками из камня.

– Это от отца Егора. А хотите, я вам свою кухню покажу? Заходите!

– В разваливающийся дом? Нет-нет.

– Да мы там только готовим. Пойдемте же! Ну, как хотите. Спасибо, что выслушали.

Отец Георгий больше сорока лет обустраивал пустынное место. Плоды его вещественных усилий исчезли, но плоды духа – умножились

Мертвая тишина. Нежилая улица. Чаща, набрасывающаяся на каждый след человека, захватывающая всё, что когда-то человеку принадлежало: дома, сараи, огороды. Лес становится гуще, тропка разветвляется, идем наугад вниз по склону. Пятачок поляны, высокий крест, колодец, купальня. Пришли. Отец Георгий молодым священником был направлен в пустынное место и больше сорока лет обустраивал его. Плоды его вещественных усилий исчезли, но плоды духа – умножились. В этом тропаре уложилась вся жизнь отца Егора: «Пастырю добрый, Бога в сердце смирением стяжавый. Орловския земли предивное украшение. Послушанием, терпением страхования преодолевый. На месте пусте храм и школу создавый. Любовью Христовой всех согревая, силою благодати бесы изгоняя, явлением мощей твоих нас ободряя, святый праведный отче Георгие, молись Пресвятой Троице спастись душам нашим».

Два дня мы почти не разговаривали друг с другом: Спас-Чекряк стоял перед нами. Его поглощающая тишина. Наползающие на церковку и купальню заросли. Как эта церковь во имя святого Георгия Спас-Чекрякского, эта купальня сами похожи на отца Егора, на начало его судьбы в Спас-Чекряке: один в глуши против смыкающегося вокруг мрака. Стало быть, и один в поле воин. Нет, не один. «Ты да Христос!»

***

– Как проехать к Крестительскому кладбищу?

Дорогу я представляла очень примерно: Евгений, штукатур, работающий у меня в доме, нарисовал направление на листике бумаги, присовокупив, что не уверен, к Крестительскому ли кладбищу этот путь. Узнав, к кому собираюсь, сказал, что сам к вере пришел через отца Афанасия, но на могиле не был. «Мы обязательно передадим отцу Афанасию поклон от вас».

На улицах Орла остановились раз, другой, третий. Каждый новый проводник уверенно показывал рукой вперед, и мы двигались всё дальше вглубь города. Сначала по широким улицам, мимо основательных послевоенных домов, потом стали появляться дореволюционные особняки, вот и набережная, река… Пахнуло уютом старинного губернского города – как будто не было ни войны, ни революции, никаких потрясений… Миновали площадь, дорога стала уже, каменные здания остались позади. Вверх по холму мы ехали медленно, разглядывая улицу. Нас окружали деревянные постройки: иногда особнячки, чаще – просто незатейливые старенькие домики. Вот у этого окна почти у тротуара. А какой маленький! Интересно, на какой из домов похож тот, в котором жили маленький Ваня Крестьянкин и его мама?

Поднялись на холм. Перед нами – белые стены крашеной каменной ограды.

– Скажите, это Крестительское кладбище?

– Да.

Идем к могиле отца Афанасия. Прямо за церковью надо повернуть направо, и уже от дороги виден высокий крест

По аллее, в тени лип, мы идем к могиле отца Афанасия. Прямо за церковью надо повернуть направо, и уже от дороги виден высокий – много выше человеческого роста – крест на его могиле. Два человека идут от нее.

Юродивый Афанасий Андреевич Сайко Отец Афанасий, юродивый Афанасий Андреевич Сайко, жил в Орле. Подвиг юродства нес и при советской власти, и в годы оккупации. Его сажали в тюрьму, его держали в психиатрических больницах, пересылая то в Воронеж, то в Томск. Десятилетия заключений, десятилетия мучений, короткие промежутки жизни на свободе. Менялись обстоятельства – неизменной оставалась его молитва к Богу и любовь к каждому человеку.

Отец Афанасий мало говорил – чаще всё, что нужно было сообщить, он показывал, даря человеку какие-то незначительные по виду вещи: фантики, склянки, пустые коробочки. «Привыкайте решать задачи, ищите родственность между предметами» – это его слова. Сожженные спички, лоскуты, бумажки – эти бросовые предметы несли напоминания о духовной жизни, обличали, предвещали будущее.

А вот маленькому Ване Крестьянкину отец Афанасий сделал необычный подарок – скрипку. Спустя годы отец Иоанн был вынужден ее продать, чтобы родные не заметили отсутствия зарплаты, когда его выгнали с работы за то, что он отказался выходить в воскресенье, не пожертвовав церковной жизнью. Футляр же от подаренной скрипки продолжал храниться у отца Иоанна вплоть до его ареста в Москве.

Читаем литию. Отец Афанасий твердым спокойным взглядом смотрит на нас с иконы. Выходим из ограды. Шаг, другой. Какое-то странное чувство в груди. Не тоска, нет… но… ощущение преграды между нами.

– Подожди, мы же забыли передать поклон от Евгения.

Что это? Голубые глаза отца Афанасия на иконе смеются…

Поворачиваемся, возвращаемся, кладем поклон… Что это? Голубые глаза отца Афанасия на иконе смеются.

– Ты знаешь, глаза отца Афанасия…

– Ты тоже это видишь?..

Могила отца Афанасия Преграды нет. Мы молимся. На тропинке появляется кошка, уверенно входит в ограду и, довольная, ложится у калитки и умывается.

Вот к могиле идут новые люди. Их надо пустить, нам – уходить. Иду от могилы, пятясь: мне не хочется поворачиваться к ней спиной, я всё стараюсь еще раз увидеть смеющиеся голубые глаза отца Афанасия. Минуем старинный фамильный некрополь на возвышении. Вот и аллея. Медленно идем к храму, и всё смотрим на крест, и молимся и молим. На краю аллеи женщина кладет перед двумя кошками подтаявшее мороженое, видит нас, улыбается смущено:

– Вот, всё хотела их угостить.

Счастливые кошки лижут мороженое деликатно, по очереди.

***

В храме пусто. Служба уже закончилась. Храм кладбищенский, на кануне много свечей, и люди заходят постоянно. «Помяни, Господи, душу усопшего…» Спрашиваем в лавке, где могила Елизаветы Илларионовны, мамы отца Иоанна. Милая женщина в окошечке замирает, говорит:

– Я бы вас проводила, да не могу отойти… Ну, попробуйте найти…

Попробуйте? Вроде бы всё просто: главная аллея, стена, прямо, налево, там, под деревом. Почему она смущена? Выходим. Да, прямо аллея – вот торопится еще одна женщина в темном халатике служительницы.

«Скажите, могила мамы отца Иоанна там?» Женщина замирает, она смущена

– Скажите, могила мамы отца Иоанна там?

И она замирает, и она смущена.

– Мне надо идти… Но давайте я вместе с вами, провожу, попробуем подойти…

– Мы можем не найти эту могилу?

– Нет-нет, я знаю, где она, увидите вы ее обязательно, но мы можем к ней не подойти… Здесь тяжело…

Широкая дорога повернула влево, и ограды кладбища вдруг начинают смыкаться, плетя узкий лабиринт. Повернули – тупик. Вышли из него, еще повернули – тупик. Ограда – вот она, там, видна. Еще шаг. Опять тупик. Мы не сможем подойти? Как же, так близко, вот, через эту ограду виден бедный железный крест, крашенный белой краской, – нам туда… Отец Иоанн, мы ведь идем к вашей маме, отец Иоанн! Ограды стоят сплошной стеной. Вот еще одна тропинка – направо, еще раз направо, боком в узком проходе – пришли!

Покрашенный масляной краской белый железный крест. Он как ситцевый бедный белый платочек. Наверно, такой могла носить мама отца Иоанна, такой был у моей бабушки. От него и слезы, и тепло, и жалость, и желание укутать и согреть и самому прильнуть рядом.

Горит лампадка. Мы встаем все вместе и начинаем читать литию. Поем «Вечная память…» Над табличкой с именем Елизаветы Илларионовны фотография отца Иоанна. Обернувшись к нам, женщина в халате служительницы говорит: «Спасибо», нагибает голову и быстро уходит. Как-то на недовольство тем, что нет хороших священников, отец Иоанн ответил: «А вы сами воспитайте такого, чтоб был хорошим». Елизавета Илларионовна, Царствие вам Небесное!

Дорога на Спас-Чекряк

Врачеватель душ

О Георгии Коссове ходит много легенд, и на Орловщине редко сыщешь человека, который не слышал бы этого имени. Его называли пастырем и подвижником. «За послушание и великие труды Господь наградил его даром прозорливости и целительства. По его молитвам исцелялись больные и бесноватые. К нему посылали страждущих Иоанн Кронштадтский и Оптинские старцы. А когда начались гонения на Церковь, и Оптина Пустынь была закрыта, тысячи богомольцев устремились к отцу Георгию. Так глухой деревенский приход стал всероссийской духовной лечебницей».

Приход располагался в небольшом селе Спас-Чекряк недалеко от Болхова. Место это удивительно красивое, тихое и на самом деле благословенное. По мнению краеведов, название село получило от татар в те времена, когда тут буйствовали ордынцы. По одной из версий, «Чекряк» означает «непроходимое урочище». А «Спас» позже прибавили православные. Еще говорят, что когда-то, до ордынского нашествия, здесь было языческое капище. И будто бы первая христианская церковь, построенная на его месте, ушла под землю.

Спас-Чекряк впервые упомянут в 1647 году, но село в ту пору уже существовало не первый год, в нем стояла церковь. Георгий Коссов прибыл сюда два с половиной века спустя, в 1884 году по окончании семинарии. Село было бедным, и священник, видимо, приуныл. Столкнувшись с трудностями, он попросил благословения у преподобного Амвросия Оптинского на смену прихода, Но старец благословил его на возведение каменного храма вместо обветшавшего деревянного.

В книге исторических очерков о Болховском крае за авторством диакона Александра Берташа, Наталии Живолуп и Екатерины Казаковой приведена версия ответа, который старец дал отцу Георгию: «Ты иерей, что такое задумал? Приход бросать? А ты знаешь, кто иереев-то ставит? А ты бросать?! Храм, вишь, у него стар, заваливаться стал. А ты строй новый, да большой, да каменный, да теплый, да полы в нем чтобы были деревянные: больных привозить будут, так чтоб тепло было. Ступай, иерей, домой, ступай, да дурь-то из головы выкинь! Помни: храм-то, храм-то строй, как я тебе сказываю. Ступай, иерей, Бог тебя благословит!».

Вернулся отец Георгий и стал жить так, что жизнь его последующую назвали подвигом. Он открыл кирпичный завод и пасеку, слесарную мастерскую, а на вырученные деньги не только каменный храм возвел, но и построил больницу, приют для сирот, дом для приезжих, пять церковно-приходских школ и интернат. Люди шли к нему тысячами. Верили, что обладал он даром чудесного исцеления и просветления души. После революции 1917 года дважды его арестовывали, но дважды же и отпускали.

Умер Георгий Коссов в 1928 году в возрасте 73-х лет от тяжелой болезни. Могила его расположена в Спас-Чекряке. В советские годы не раз пытались ее сровнять с землей и стереть из памяти, да люди не позволили. Правда, лишь в начале 1980-х появились там простенькие памятник и оградка. В 2000 году Георгия Коссова канонизировали в чине священноисповедника. Мощи его теперь хранятся в Спасо-Преображенском соборе Болхова. И когда в память о священнике проходит крестный ход, то раку с мощами несут впереди.

Загадай желание

От прежнего Спас-Чекряка теперь мало что осталось. Давно уж, лет 70-80, нет выстроенной Коссовым Преображенской церкви, разобранной перед войной на кирпичи. Не осталось школ. И все же здесь еще живут люди, а сколько приезжает их сюда, страждущих, ищущих, с верою и надеждою… Официально Спас-Чекряк ежегодно посещают до двух тысяч туристов, большей частью паломники. Но многие, если не большинство, добираются не туром, а своим ходом, и сколько их набирается за год — кто знает.

Отец Георгий открыл кирпичный завод и пасеку, на вырученные деньги возвел храм, построил больницу, приют, пять церковно-приходских школ

Особенно много здесь бывает гостей из Санкт-Петербурга и Москвы. От трассы до могучего соснового бора, в котором прячется часовенка, купель и святой колодец, надо преодолеть по проселку около километра. Но когда пройдет сильный дождь, не каждая машина осилит этот путь. Люди не ропщут и идут пешком, и каждый несет в Спас-Чекряк сокровенное. Ведь едут, идут сюда за исцелением, за искуплением грехов. А кто-то просит удачи в делах или молится за другого, близкого или дальнего, за его удачу, за добрый путь, за мир и счастье.

Люди даже ведут себя здесь иначе. Все вдруг становятся кроткими. «Здравствуйте! Здравствуйте!», — тихо раздается при встрече незнакомых людей. Такой теплой интонации не услышишь в городе, но здесь горожане словно преображаются. По очереди подходят к колодцу. Считается, что воды из него надо отведать обязательно, есть кружки и ковши, и следует загадать при этом желание. Вода в колодце удивительно вкусная, всегда хрустально чистая и ледяная. Ее набирают, увозят с собой, некоторые десятками литров. И пьют по утрам, перед завтраком, сразу после сна, загадывая желание или совершая молитву. В Спас-Чекряк приезжают не только верующие, но и атеисты, и каждый увозит с собой что-то особенное.

Глоток воды из колодца

Спас-Чекряк вкупе с Болховом мог бы стать отличным туристическим центром. Такие планы вынашиваются много лет. В Болхове даже выстроили гостиницу, стилизованную под старину. И экскурсионные туры организуют. Но этого мало. Людей чаще приводит молва, чем туроператоры, и добраться бывает непросто. Дорога от Болхова до Спас-Чекряка местами выглядит так, будто ее бомбили. И сколько ни просили люди о ремонте, так и не привели ее в достойный вид. Эх, не хватает сегодня коссовых-бессребреников.

Вот и корреспондента «РГ» местные жители попросили: «Не замолвите ли словечко в газете про дорогу?». Слово-то замолвить можно. Но я нашел способ вернее. Отведав воды из святого колодца, загадал желание — пусть отремонтируют дорогу, чтобы легче был путь в древний, таинственный и благословенный Спас-Чекряк.

Как сохранить святость места

Рядом с колодцем расположена купель, которую питает водой святой источник. На стене висит фотография Георгия Коссова и текст молитвы. А еще есть своего рода инструкция — о том, как сохранить святость места.

Надо сохранять благоговейное поведение. Не курить, не распивать спиртные напитки, а женщинам, по возможности, носить косынку. Нельзя оставлять на деревьях ленты и кусочки одежды, повязанные вокруг ствола или на ветках. Нельзя бросать монетки в купель, ведь есть у некоторых такая привычка. От лукавого это, считают в благочинии. «Когда Вы бросаете деньги в святой источник, то оскверняете его, и не Бога благодарите, а ублажаете бесов». Для сбора пожертвований у двери повешен специальный ящик, можно туда опустить купюру или монетку. Сборы пойдут на воссоздание исчезнувшего храма. Просят также не погружаться в купель одновременно мужчинам и женщинам. Говорят, бывало, что от такого из источника уходила вода. Можно верить этому, можно и не верить,- каждый волен сам делать выбор.

Как добраться

Из Орла в Болхов можно доехать на автомобиле или на автобусе, туда ходят регулярные пригородные маршруты. Расстояние — чуть больше 50 километров. В Болхове надо доехать до Спасо-Преображенского собора, от него по улице Ленина около двух километров до развилки, где установлен указатель на Спас-Чекряк. Выехав из Болхова, следует ехать по главной дороге до перекрестка с еще одним указателем и далее около 12 километров до деревни Герасимово. На въезде в нее влево уходит проселочная дорога, она и ведет к могиле Георгия Коссова, святому колодцу и купели.

orelwolf70 ›
Блог ›
Источник Святого Георгия Коссова в д. Чекряк Болховского района Орловской области

Всем привет!

Сегодня суббота! Прекрасный теплый выходной день!

Чтобы не сидеть дома и не загружать себя тёмными мыслями что-нибудь ещё сделать или «сломать» на Кабанчике, решили прокатиться на Святой источник (или родник, кто как называет это место) в деревеньку Чекряк Болховского района Орловской области!

Ни разу не были в этом Святом месте, поэтому интереснее было ещё вдвойне!

Кому будет интересно, что это за место такое и чем оно славится, может почитать немного по-подробнее вот по этой !

По расстоянию — всего 80 километров, доехали довольно быстро! До Болхова дорога вообще просто отличная, машин мало на этой трассе и покрытие на 5+! После Болхова в нашем направлении пошли бетонные плиты, поэтому пришлось немного потрястись!

По дороге встретили на полях аистов! Это хороший знак!
Все разлетелись, остался только один, самый смелый! Немного попозировал нам!

Везде стоят указатели, так что мимо не проедете, это точно!

Затем предстоит преодолеть несколько сот метров по грунтовке мимо небольшой часовенки!

После дождика на «пузотерках» будет довольно проблематично спуститься к источнику! Укатанная грунтовка идёт прямо через поле!

Часовенка на вид кажется заброшенной, судя по зарослям кустарника и травы вокруг неё, но замок на дверях висит новый!))) Видимо в некоторых случаях она всё-таки функционирует!

Подъехали практически к самому источнику, дальше вниз уже идёт пешеходная тропинка!
Кабанчика оставили на импровизированной стоянке перед спуском к источнику!

Сам Святой источник, точнее колодезь, вода из которого поступает уже непосредственно в купель, расположенную рядом!

Глубина не очень большая! Приблизительно метра два, два с половиной!

Прилегающая территория!

Очень удобно и интересно показана территория в 3D панораме!
Рекомендуем посмотреть, чтобы иметь хотя бы маленькое представление о местности!

Немного о самой купели!

Полный размер

Вход

Полный размер

Правила Благоговейного Поведения

Полный размер

Место для раздевания

Полный размер

Иконки

Полный размер

Молитва о Святом Георгие

Полный размер

Спуск в саму купель

Полный размер

Купель

Полный размер

Иконы Святых на противоположной стороне над купелью

Вода до того ледяная, что окунуться хотя бы по одному разу полностью с головой так и не смогли! При нахождении в воде даже непродолжительное время моментально сводит ноги и можно просто не подняться наверх из купели! Тем более, что входить в купель надо по одному!
Умылись, ополоскнулись по пояс и то хорошо!

Набрали домой водички из Святого источника!

Бутылки тут же покрылись не то инеем, не то испариной! Вот такая там водичка!

Вот такое у нас сегодня было небольшое, незапланированное путешествие!

Для желающих совершить поездку:
координаты источника: широта: N 53° 35.007′ долгота: E 35° 56.969′

Как-то так!