Текст книги «История цивилизации в Древней Руси»

§ 3 Пища и пиры в Древней Руси

Частные и княжеские пиры. Древнерусские пиры были трёх видов – частные, которые собирались одним лицом (боярином, гридином, купцом и др.), братчины, которые устраивались какой-либо общиной в складчину и княжеские. Пир устраивали в гриднице или сенях. Комнату украшали заранее: на пол стелили ковры или половики, на столы – скатерти, на лавки – полавочники. Столы ставили вдоль стен, начиная от красного угла. В переднем углу устанавливался стол, который назывался большим. К большому столу вдоль стены приставляли ещё один стол, который назывался прямым. Вдоль стен избы стояли лавки. Лавка, расположенная в красном углу, называлась большая. В красном углу, на большой лавке за столом сидел хозяин дома. Место хозяина называлось большим местом. Остальные члены семьи садились за стол в порядке старшинства. Если все не умещались за большой и прямой стол, к прямому столу под углом приставляли кривой стол.

Большое место считалось почётным, и предлагалось важным гостям. Почётных гостей хозяин приглашал лично, а к другим отправлял слуг. Гость должен был ритуально отказываться от места. Последнее место за кривым столом называлось полатный брус, так как располагалось под потолочным брусом, на который укладывали полати (одры).

Гости занимали места, сообразно своему достоинству, родству, роду, отчеству. Сесть выше кого-то, кто считался выше по достоинству, означало нанести ему оскорбление. Скромный человек намеренно занимал более низкое место с тем, чтобы хозяин пересадил его на подобающее ему место. Те, кто садился не на своё место, мог быть обнесён блюдом, или получить тарелку с меньшим количеством еды, чем у соседа. Хозяин сам резал хлеб и подавал его с солью гостям. Получить хлеб-соль от хозяина означало получить его расположение.

После раздачи хлеба подавали напитки, и начинался пир. Гости сами требовали напитков; при подаче гуся говорили, что «гусь плавает по воде». Подавали до пяти перемен блюд: холодное, горячее, жаркое, пироги и «верхосыток» (десерт).

Из напитков первым подавался квас, на княжеских пирах – вино. Напитков подавалось до девяти: три подачи вина, три подачи красного мёда, три подачи белого мёда. Обычаи гостеприимства требовали напоить гостей допьяна. Среди первой подачи на пирах в Древней Руси обычно шла кислая капуста с сельдями. Рядом в качестве закусок ставилась икра в разных видах: белая, то есть свежесоленая, красная – малопросоленная, черная – крепкого посола. Наибольшее распространение имела икра осетровая, белужья, севрюжья, стерляжья, щучья, линевая. Подавали икру с перцем и изрубленным луком, сдабривая по вкусу уксусом и маслом. Для боярской кухни того времени характерно чрезвычайное обилие блюд – до 50 в один обед, а за княжеским столом их число доходило до 150 – 200. Стремление придать столу помпезный вид проявляется в размерах блюд. Выбирались самые крупные лебеди, гуси, индейки, самые большие осетры или белуги. Порой они были так велики, что их едва могли поднять три – четыре человека.

Обеды длились 6 – 8 часов подряд и включали почти десяток перемен, каждая из которых в свою очередь состояла из двух десятков одноименных блюд: десяток сортов жареной дичи, соленой рыбы, десяток сортов блинов и пирогов. На пир специально приглашали скоморохов, музыкантов, песенников.

Среди пиров особое значение имеют княжеские пиры, на них съезжались все полноправные граждане города. Княжеский пир – один из важнейших институтов общественной жизни, обычай, имеющий не меньшее значение, чем вече. Здесь обсуждались последние новости, заключались сделки, задумывались совместные дела, ссорились и мирились.

Братчина. Братчина совершалась в разное время и по разным поводам. По составу участников она могла быть мужской, женской или совместной. Одна из её функций – общественный пир-совет, на котором могли обсуждаться любые вопросы.

Обряд братчины проходил следующим образом: назначался день и выбирался пирный староста, собирались взносы на покупку продуктов, откармливалось специальное животное, варилось пиво, курилось вино, то есть готовился канун. Выбирали место проведения трапезы. Это мог быть общественный дом (длинные дома на святилищах), дом пирного старосты, поле, курган и другие места. На пир необходимо было получить приглашение, в том числе и скоморохам, музыкантам, песенникам. Рассаживались по строгому порядку, за разными столами: «передними», «средними», «окольными». Обязательно на братчине выпивались три рядобные чаши, то есть братины идущие строго по ряду сидящих за столом, остальные можно было не пить.

Рисунок 116 – Древнерусская металлическая посуда

Братчина могла продолжаться несколько часов подряд, день, три дня, двенадцать дней и даже месяц. Кости съеденных животных, восковые или глиняные хлеба и другие приношения закапывались, топились в воде или сжигались. Жертвы преподносились богам и четырем стихиям мироздания, при этом возносились молитвы или заговоры.

Пища. Источники позволяют говорить о достаточном разнообразии блюд в древней Руси. В то время были известны щи, уха, каши, пироги, блины, кулебяки, расстегаи, кисели, квасы, медки и другие блюда.

Щи подавали с грибами (варёными, печёными и сушёными), рыбой и пирогами. Обязательным компонентом щей была капуста и свинина. Кашу готовили из различных круп, тщательно варили и упаривали. Ели с растительным, сливочными или селёдочным маслом, салом или с соком. К столу также подавали лебедей, потроха лебяжьи, журавлей, цапель, уток, тетеревов, рябчиков, почки заячьи на вертеле, кур солёных, баранину солёную и печёную, куриный бульон, язык, лосину и зайчатину в латках, зайчатину солёную, заячьи пупки, бараний сандрик, свинину, ветчину, мясо вяленое с пряностями, цыплят на вертеле, вымя говяжье, свиное вымя. Из рыбных блюд: сельдь на пару, щуку на пару, леща на пару, лососину сушёную, белорыбицу сушёную, осетрину сушёную, спинки стерляжьи, спинки белорыбицы на пару, уху с шафраном, уху из окуней, из плотиц, из лещей, из карасей. Из заливных подавали: белорыбицу свежую, стерлядь свежую, осетрину свежую, щучьи головы с чесноком, гольцов, осетрину косячную, окуня в подливке, лососину в подливке с приправами, семгу с приправами в подливке. Из выпечки: караваи с зайчатиной, пироги слоёные, пироги большие с маком на конопляном масле с горошком, гречники с салом, слойки, блины творожные, оладьи ореховые в масле кислые, караваи ставленые, караваи блинчатые, караваи взбитые, караваи яичные. Ели также кисели, сливки, молоко кипячёное, молоко с хреном.

Закуски готовили самые разные, но главными среди них были всяческие салаты – смесь мелко резаных овощей, обычно вареных, в которую добавляли все, что угодно – от яблока до холодной телятины. Популярен был и студень (от слова «студеный», то есть холодный). В ходу была солонина и колбасы.

Из напитков самыми любимыми были ягодные и фруктовые соки с морсами, а также настойки: вишня в патоке, яблоки и груши в патоке и в квасе, брусничная вода. Хмельной мёд (напиток на основе пчелиного меда) делали двух типов – ставленый, который только бродил, и обарной, который варили как пиво. Известно было множество сортов хмельного мёда: светлый, паточный, простой, боярский, ягодный, с пряностями. Одним из любимых напитков являлся хлебный квас. В него могли добавлять самые разные приправы – от изюма до мяты!

§ 4 Древнерусское оружие

Оружие ближнего боя. Мечи. В Древней Руси наиболее распространённым оружием ближнего боя были мечи. По своему типу они делятся на две основные группы – каролингские (конец IX – первая половина XI в.) и романские (вторая половина XI в – XIV вв.). Оба типа имеют европейское происхождение. Мечи каролингского типа тяжёлые (около 1,5 кг), длинные (около 1 м) и широкие (до 6 – 6,5 см). Лезвия мечей плоские, слегка суживающиеся к оконечности. Среднюю треть полосы меча занимали долы – углубления, шедшие вдоль лезвия. Клинки делали при помощи ковки полосы из железных и стальных пластин с применением сложноузорчатой сварки. Рукояти каролингских мечей достаточно разнообразны.

Рисунок 117 – Древнерусские мечи каролингского типа. Конец IX – пер. пол. XI вв.

Среди них встречаются клинки с нешироким прямым перекрестьем и треугольной головкой; мечи с массивным навершием и перекрестьем, обложенными бронзовыми пластинами с орнаментом; изделия с трех или пятичастной головкой и перекрестьем с расширяющимися концами, с навершием, оформленным по бокам звериными фигурами. Обычная длина перекрестья – 9 – 12 см. Для рукоятей мечей характерны узоры геометрического рисунка, выполненные цветными металлами, лентообразные украшения, оформленные чернью и серебром, массивные рельефные бронзовые пластины, составленные из 3 – 5 деталей.

Рисунок 118 – Мечи романского типа. Вт. пол. XI – XIV вв.

Мечи романского типа легче (около 1 кг), иногда короче (доходят до 86 см) и на 0,5 – 1,5 см уже клинков X в. Дол клинка в это время суживается, превращаясь в узкий желобок. В XII веке технология производства клинков упрощается – их делают цельностальными. Роскошные украшения встречаются редко. Навершие рукояти производится из одного куска металла. Бронзовые детали уступают место железным. Во второй половине XII и особенно в XIII веке происходит новое утяжеление рубящего оружия, что обусловлено усилением доспеха. Появляются довольно длинные (до 120 см) и тяжелые (около 2 кг) мечи, которые по этим показателям превосходят образцы IX – X веков. Перекрестье мечей XII – XIII вв. вытягивается в длину и достигает 18 – 20 см. Характерная для конца X – XII вв. искривленная крестовина сменяется прямолинейной. Так возникли мечи с полуторными рукоятями, а затем и двуручные, позволявшие наносить более мощные удары. Клинком XII – XIII веков могли колоть, но основным назначением была рубка. Поиски оружия, поражающего сквозь самые плотные доспехи, приводят к созданию примерно в середине и второй половине XIII века колющего клинка.

Сабля . После выдвижения конницы в качестве главного рода войска широко распространился ещё один вид оружия ближнего боя схожий с мечами – сабля. Благодаря изгибу полосы и наклону рукояти в сторону лезвия, сабля обладает рубяще-режущим действием. Удар имеет круговой характер. Он получается скользящим и захватывает значительную поверхность тела. Применение сабли предоставляет конному воину большую маневренность в движениях, позволявшую достать противника наверняка. В XI – первой половине XIII века сабля использовалась в основном в южных районах Руси, в XIV веке под влиянием Орды зона ее применения захватила и север, включив Псков и Новгород.

Рисунок 119 – Древнерусские сабли

Клинок сабли X – первой половины XI в., достигал 1 м в длину и 3 – 3,7 см в ширину. В XII – XIII вв. он удлиняется на 10 – 17 см. Одновременно увеличивается кривизна полосы (измеряемая в наивысшей точке изгиба) с 3 – 4,5 см (X – первая половина XI в.) до 4,5 – 5,5 см и даже 7 см (вторая половина XI – XIII в.). Ширина клинка в XII – XIII вв. достигает 4,4 см (в среднем 3,5 – 3,8 см). В XI – XII вв. наиболее популярными были прямые перекрестья с ромбическим расширением в средней части. В XII – первой половине XIII веках возникают перекрестья, концы которых или несколько опущены, или, расширяясь, переходят в дисковидные или овальные увенчания.

Копьё . Важным оружием ближнего боя было копье. С выдвижением конницы в качестве основного рода войска копьё стало главным наступательным средством. Кавалерийские копья вплоть до середины XV в. использовались при конных атаках и сшибках всадников в качестве оружия первого натиска. Длина древка копья приближалась к росту человека, но кавалерийские могли достигать 3 м. Толщина древка в X в., как правило, составляла 2,5 см, в XII – XIII вв. – 3,5 см.

Наконечники копий украшений не имели. В Древней Руси использовались копья с пером ланцетовидной формы, достигавшие в длину 40 см; наконечники с относительно широким пером удлиненно-треугольной формы (IX – XIV вв.) В XII в. распространяются наконечники лавролистной формы. Криволинейный изгиб края их лезвия отличается большой плавностью и симметрией. Возникновение этих массивных наконечников с плавно заостренным пером свидетельствует об увеличении прочности и ударной мощи орудия, в данном случае имеющего собственное наименование – рогатина. Среди древнерусских копий, достигающих длины лезвия 40 – 50 см и ширины 5 – 6 см, нет более тяжелых (вес около 700 – 1000 г, вес обычного копья 200 – 240 г.) мощных и широких наконечников, чем рогатины. При ударе такое копье могло выдержать без поломки большое напряжение. Рогатиной можно было пробить самый мощный доспех, но пользоваться в бою, особенно в конной схватке, вследствие ее тяжести, вероятно, было неудобно. Судя по украшениям, рогатина иногда использовалась для парадных церемоний, но преимущественно это было пехотное, а иногда и охотничье оружие. Копье с пером в виде четырехгранного стержня и воронковидной втулкой (длина 15 – 30 см, ширина пера 1,5 см, диаметр втулки 3 см.) получило название «пика». В XII – XIII вв. этот вид копья стал наиболее распространенным. Пика использовалась в качестве боевого оружия, рассчитанного главным образом на эффективное пробивание металлического доспеха.

Рисунок 120 – Рогатины

В качестве вспомогательного средства поражения в бою и на промысле использовались метательные дротики – сулицы. Больше всего известно наконечников сулиц удлиненно-треугольной формы, но встречаются ромбовидные и лавролистные. Длина их составляла 15 – 20 см, а вместе с древком 1,2 – 1,5 м.

Топор . В X веке в условиях преобладания пешей рати топор являлся довольно распространенным оружием. В XI – XIII вв. в связи с возрастающей ролью конницы военное применение топора снижается, хотя он по-прежнему остается массовым пехотным оружием. Борьба с тяжеловооруженными рыцарями в XIV в. вновь выдвинула топор в качестве необходимого ударнодробящего оружия. В отличие от пехоты у всадника употребление всякого рода топориков, особенно чеканов, хотя и имело место, но было ограничено. Это оружие пускали в ход во время затяжного кавалерийского боя, превращавшегося в тесную схватку отдельных групп бойцов, когда длинное древковое оружие мешало борьбе. Топоры подразделяются на три группы: специально боевые топорики-молотки (чеканы), топорики с украшениями, характерные по конструкции и небольшие по размеру; секиры, похожие на производственные топоры; тяжелые и массивные рабочие топоры. Обычные размеры топоров первых двух групп: длина лезвия 9 – 15 см, ширина до 10 – 12 см, диаметр обушного отверстия 2 – 3 см, вес до 450 (чеканы весят 200 – 350 г). Военные топоры носили в походах при себе, что и отразилось на уменьшении их веса и размера. К боевым образцам относятся, прежде всего, чеканы, тыльная сторона их обуха снабжена молоточком. Лезвия чеканов либо продолговато-треугольной формы, либо с полулунной выемкой. Исключительно «военное» значение можно признать за узколезвийными небольшими топориками с вырезным обухом и боковыми мысовидными отросткамищекавицами. К самым массовым принадлежат топоры с оттянутым вниз лезвием, двумя парами боковых щекавиц и удлиненным вырезным обухом. Широкому распространению этих топоров способствовала совершенная конструкция (коэффициент полезного действия приближается к единице) и надежное устройство обуха. К XII в. производство описанных изделий упрощается: исчезают щекавицы, а тыльная сторона обуха снабжается отходящими в стороны мысообразными выступами. Характерной особенностью следующей группы секир «с выемкой и опущенным лезвием» является прямая верхняя грань и боковые щекавицы только с нижней стороны обуха. В XIII – XIV вв. распространяются топоры с трубковидным обухом. К совершенно особой группе принадлежат секиры с широким симметрично расходящимся лезвием.

Рисунок 121 – Древнерусский топор. Реконструкция

Булава . Булавой пользовались пехотинцы и конники в рукопашной схватке, когда требовалось нанести быстрый удар в любом направлении. В русском войске булавы появлялись в XI в. как юго-восточное заимствование. Их собирательное древнерусское наименование «кий». Своего расцвета производство булав достигло в XII – XIII вв., когда появились бронзовые литые навершия весьма совершенной и в то же время сложной формы с четырьмя и двенадцатью пирамидальными шипами. При действии таким орудием тяжесть удара приходится на один или три соседних шипа. Вес наверший 200 – 300 г, длина их рукоятей 50 – 60 см. Необходимость локального дробления брони вызвала в первой половине XIII в. такие нововведения, как булавы с односторонним клювовидным выступом – клевцом, и шестоперы.

Рисунок 122 – Древнерусское ударное оружие

Кистень . Происхождение и распространение кистеней, так же как и булав, указывает на их связь с конным боем, что подтверждается относительной легкостью (около 200 – 250 г) и подвижностью самого оружия, предназначенного для нанесения ловкого и внезапного удара в самой тесной схватке. Древнерусские костяные, железные и бронзовые кистени, украшались серебром, чернью, затейливым орнаментальным узорочьем и помечались родовыми и семейными знаками. На Руси кистени появились в X веке из областей кочевого Востока и в снаряжении войска удерживались вплоть до конца XVI в. Начиная со второй половины X в. повсеместно распространились костяные гирьки, удлиненно-яйцевидной формы. Они изготавливались из рога лося и снабжались отверстием для пропуска металлического стержня с петлей на одном конце. Бытовали такие кистени до XIII в. включительно. К следующей группе относятся одновременные костяным железные или бронзовые гири гладкие, граненые или с мелкими выпуклостями. Среди них встречаются весьма нарядные, элементы декора которых искусно подражают зерни. Развитие художественно отделанных кистеней приводит к созданию уплощенных грушевидных форм. Их корпус отливался из бронзы, заполнялся свинцом и украшался черневым орнаментом. На уплощенных бронзовых гирях известны изображения птицы, льва, знаки Рюриковичей. Кроме того, в южной Руси в XII – XIII вв. изготовляли железные и бронзовые кубовидные гирьки со срезанными углами и напаянными на их грани полушариями, а также подражающие булавам образцы с разновеликими шипами.

Рисунок 123 – Кистень

Оружие дальнего боя. Важнейшим оружием дальнего боя и охоты до появления огнестрельного оружия был лук со стрелами. В Киевской Руси использовался сложный лук длиной 130 – 150 см. Форма сложного лука с натянутой тетивой напоминает букву М с плавными перегибами. Составные части древнерусского лука имели специальные названия. Середина лука называлась рукоятью, длинные упругие части по обе стороны от рукояти – рогами или плечами лука, а завершения с вырезами для петель тетивы – концами. Сторону лука, обращенную к цели во время стрельбы, называли спинкой, а обращенную к стрелку – внутренней стороной (или животом). Места стыков отдельных деталей (основы с концами, накладок рукояти с плечами и т. п.) скрепляли обмоткой сухожильными нитями и называли узлами. Тетива для луков свивалась из волокнистых растений, шелковых нитей и из сыромятной кожи животных. Тетива в виде тонкой веревки, шнура или перекрученного ремешка стягивала концы лука. Петли тетивы были различны. Луки для удобства ношения и для сохранения от сырости и повреждений носили в специальных футлярах – налучьях, которые подвешивались к поясу или на ремне через плечо. Сила средневековых луков была огромной – до 80 кг. Оптимальным считался лук силой от 20 до 40 кг. (современные спортивные луки для мужчин имеют силу 20 кг, т. е. самые слабые из средневековых). Каждый лучник выбирал лук по своим силам, как и определял длину стрелы по своему росту и длине рук. При стрельбе из лука широко применялись приспособления, предохранявшие руки лучника от повреждений. Это перчатки и наплечники, щитки для запястья левой руки и костяные (роговые) кольца для указательного пальца правой руки. Тренированные лучники обходились и без этих приспособлений. Колчан на Руси назывался «тул», а мастера, изготовлявшие колчаны – «тульники». В употреблении были два типа колчанов. Первый тип – цилиндрический с расширением у дна. Основу колчана составляли круглой формы деревянное дно диаметром около 15 см с прикрепленной к нему вертикальной планкой (или двумя планками). Длина планок определяла длину колчана. Колчан же имел длину, чуть большую длины стрел. Его длина зависела от роста стрелка из лука и колебалась от 60 до 80 см. К этой основе крепились берестяной цилиндрический корпус, костяные петли для подвешивания колчана и ремешок с крючком для закрепления колчана от тряски при верховой езде. Колчаны имели крышки, предохранявшие оперение стрел от повреждений и непогоды. Нередко берестяные колчаны украшались тонкими костяными пластинками с резными, иногда раскрашенными, узорами и изображениями животных. Другой тип колчана – полуцилиндрический был в употреблении с конца IX до начала XI в. Он также имел расширение у дна. Основу его составляли деревянное полукруглой формы дно и плоская стенка или две вертикальные планки. К ним с помощью железных фигурных оковок у дна и горловины колчана крепился корпус из толстой кожи или бересты, покрытой кожей. К стенке или вертикальным планкам прибивались по две железных фигурных петли для ношения колчана и, если колчан был предназначен для конного воина, ко дну прикреплялся ремешок с железным крючком для закрепления во время езды. Длина колчанов с крышкой соответствовала длине стрел (60 – 80 см). Диаметр днища, как и у первого типа, около 15 см. Диаметр горловины, как и у первого типа, 10 – 12 см. Вместимость древнерусских колчанов IX – XIV вв. редко превышала 20 стрел. Стрелы в колчане укладывались оперением вверх. Поскольку в одном колчане хранились стрелы с наконечниками различного назначения (бронебойные – против шлемов, щитов и панцирей; срезни – против вражеской конницы и незащищенных броней вражеских воинов и т. п.), то древки стрел у ушка и оперения красились в разные цвета, чтобы можно было быстро вынуть нужную стрелу.

Составные части стрелы – древко, наконечник и оперение. Древко – основная часть стрелы, обеспечивавшая направление полета, представляло собой круглый в сечении деревянный или тростниковый прямой стержень. На древке крепились наконечник, оперение, а иногда и костяное или иное ушко для накладывания на тетиву. Большинство стрел имело ушко, вырезанное в самом древке. Наконечник стрелы обеспечивал эффективность поражения, оперение – устойчивость в полете и меткость стрельбы. Стрела должна была обладать прочностью и легкостью. На Руси стрелы делались из сосны, ели, березы, реже из других пород. Длина древнерусских стрел колебалась от 75 до 90 см (редко больше), толщина от 7 до 10 мм. Поверхность древка стрелы должна быть ровной и гладкой, иначе стрелок мог поранить руку. Наконечники стрел насаживались на древко двумя способами в зависимости от формы насада: втулки или черешка. Втульчатые наконечники надевались на древко, а черешковые вставлялись в торец древка. И насадка, и забивка производились для прочности с помощью клея. Черешковые наконечники после насадки закреплялись обмоткой по клею, чтобы древко не раскололось. Поверх обмотки конец древка оклеивался тонкой полоской бересты, чтобы шероховатость не снижала скорости полета и не вызывала отклонения в полете. На тыльном конце древка вырезалось ушко, куда тетива лука входила во время натяжения. Древнерусские древки стрел X – XV вв. имели ушки глубиной 5 – 8 мм (очень редко до 12 мм) и шириной 4 – 6 мм. Кроме того, существовали костяные насадные ушки (тыльники). Насадные ушки были с черешком для камышовых древок и с втулкой для насадки на древко деревянное. Конец древка после насадки ушка также обматывался ниткой и оклеивался берестой. Эта обмотка закрепляла одновременно и нижний конец оперения стрелы. Оперение придавало стреле устойчивость в полете и способствовало более точной стрельбе в цель. На оперение стрел шли перья с крыльев разных птиц. Они должны были быть ровными, упругими, прямыми, но не жесткими. На Руси оперение было в два – четыре пера. Чаще всего использовалось оперение в два пера. Длина оперения – 12 – 15 см. Оно отступало от ушка на 2 – 3 см, чтобы удобно было брать стрелу. Лопасти перьев имели одинаковую длину и ширину (1 – 2 см) и изгибались в одну сторону, что придавало стреле в полете винтообразное вращение и устойчивость. Длина и ширина оперения зависели от массивности стрелы.

Рисунок 124 – Лук, стрелы и тул

Вес большинства наконечников древнерусских стрел 8 – 10 г, но встречаются наконечники весом от 3 до 20 г. Помимо боевых, охотничьих и рыболовных стрел, на Руси использовались и зажигательные стрелы. Правда, ими пользовались очень редко. Они имели всегда двушипный наконечник, чтобы зацепляться за кровлю и вызывать пожар. Форма наконечников зависела от цели, для которой предназначались стрелы. Для стрельбы по незащищенному доспехами врагу и по коням противника наиболее эффективными были трехлопастные и плоские широкие наконечники стрел, наносившие широкие раны, вызывавшие сильное кровотечение и тем самым быстро выводившие пешего или конного врага из строя. В Древней Руси стрелы с широкими режущими наконечниками назывались срезнями. Двурогие наконечники применялись для стрельбы по водоплавающей птице. Двушипные наконечники не позволяли раненому освободиться от стрелы, не расширив раны. Широкое распространение защитных доспехов в IX – X вв. – кольчуг, «дощатых» или пластинчатых панцирей, щитов, железных шлемов, поножей, масок для лица и т. п. вызывало распространение бронебойных железных и стальных наконечников стрел, способных пробивать любые металлические доспехи. Именно в это время появляются и распространяются бронебойные наконечники, если можно так выразиться, с узкой специализацией. Для пробивания кольчуг – наконечники с узкой, шиловидной, массивной головкой. Для пластинчатых доспехов, шлемов и щитов – узкие массивные долотовидные наконечники и бронебойные с граненой головкой. Долотовидные наконечники особенно эффективны были при стрельбе по защищенному шлемом и щитом противнику. Такие наконечники легко раскалывали деревянный щит, обтянутый кожей и иногда усиленный железным умбоном.

Рисунок 125 – Древнерусские наконечники стрел различных форм и назначения

Доспехи. В состав защитного снаряжения в Древней Руси входят шлемы, щиты, кольчуги, пластинчатые и чешуйчатые доспехи. Древнерусские шлемы делятся на несколько типов. Среди наиболее ранних – шлем конической формы; в XI в. он стал популярным также и во всей Западной Европе и у норманнов. На Руси преобладание получили боевые наголовья сфероконической формы. Даже прямой сабельный удар мог безвредно соскользнуть с обтекаемой плоскости такого покрытия. Шлемы этой формы с некоторыми модификациями использовались до середины XVI в. под названием «шелом» или «шолом» и украшались так, чтобы даже издали сверкать золотом и выделяться украшениями. Сфероконические шлемы имеют древнее ассирийское происхождение. В X в. их носили русские воины разных рангов, а около 1000 г. они распространились в ряде восточноевропейских государств.

Рисунок 126 – Древнерусские шлемы. Реконструкция

Ранние шлемы склепаны из четырех частей, увенчаны втулкой для султана, покрыты позолоченной медной или бронзовой обтяжкой. Среди других шлемов сфероконической формы – высокие колоколовидные, увенчанные шпилем для флажка корпусом, наносником и окологлазными выкружками. В ходе княжеских междоусобиц и в период усиления доспеха возникли оригинальные куполовидные наголовья с полумаской. К этому типу относится знаменитый шлем, приписываемый князю Ярославу Всеволодовичу. Шлемы куполовидной формы (но без полумаски), начиная с XIV в. назывались шишаками. Существовали на Руси шлемы и других конструкций. Среди них черноклобуцкие образцы в виде четырехгранной пирамиды на круговом основании, снабженные масками-личинами, и известные в Западной Европе с конца XII в. по конец XIV в. наголовья полусферической формы с полями.

Кольчуга . Введение защитной одежды повлияло на военные порядки и привело к выделению ядра войска – тяжеловооруженных воинов. Их первоначальной защитной одеждой была кольчуга. Её происхождение, как показали изыскания последнего времени, скорее европейское, чем азиатское. Об этом свидетельствуют и находки, и само название «броня». Вплоть до XV в. этим словом германского происхождения называли кольчатый доспех. На изготовление одной кольчуги шло в среднем 600 м железной проволоки и не менее 20000 попеременно сваренных и склепанных колец. Кольца достигали в поперечнике 7 – 9 и 10 – 14 мм, а по толщине не превышали 0,8 – 2 мм. Средний вес кольчужной рубашки достигал 7 кг. Изменения кольчужного доспеха в XIII в. выразились в появлении плетения из сплошь клепаных, круглых в поперечном сечении колец и из уплощенных колец (образцы подобной выделки начиная с XV в. назывались панцирями). В то же время подол кольчуги удлинился до колен и появились длинные рукава и кольчужные чулки. Все эти изменения связаны, с одной стороны, с усилением защиты бойца, с другой – с переходом бронников к более простой и однообразной производственной технологии. В X – XI веках кольчуги в экипировке воинов господствовали. Однако в течение XII века на Руси и в Западной Европе создаются условия для ускоренного развития наборной пластинчатой брони, которая раньше в снаряжении войск играла второстепенную роль. Оружейники оценили этот вид доспехов в связи с тем, что пластины при монтировке значительно заходили друг за друга и тем самым удваивали толщину брони. Кроме того, изогнутость пластин помогала отражать или смягчать удары неприятельского оружия. Обычные размеры пластин: длина 8 – 10 см, ширина 1,5 – 3,5 см, по краям располагались одиночные или парные отверстия для пропуска ремешков. В 1250 – 1450 гг. более предпочтительной по ее эластичности считалась чешуйчатая одежда, ибо чешуйки размером 6X4-6 см, прикрепленные к мягкой основе только с одной стороны и в центре, имели возможность некоторого движения. Ее реальное существование можно прогнозировать с XII в. Внедрение различных «дощатых» систем защиты тела сопровождалось распространением в XIII в. таких усиливающих принадлежностей: поножи, наколенники, нагрудные зерцальные бляхи.

Этикет и меню пиров знати в допетровской Руси

Пиры русских князей, бояр и царей своей роскошью, обилием яств и напитков не уступали знаменитым римским оргиям. Изощренное чревоугодие пировавших и гастрономические фантазии поваров не знали пределов. Древние источники донесли до нас десятки меню «великих» пиров.
Главным веселящим хмельным напитком в то время был мед. Мед был обязательным напитком праздничной трапезы тогдашней знати. Лаврентьевская летопись сообщает, как в 945 году княгиня Ольга велела древлянам наварить много меда, якобы для того, чтобы справить тризну по убитому ими князю Игорю. Трагическая роль, которую сыграл мед в коварном спектакле, разыгранном мстительной супругой погибшего князя, свидетельствует о том, что в те времена русичи умели готовить довольно крепкие меды.

Та же летопись рассказывает о грандиозном пире, устроенном в 996 году в честь Ольги князем Владимиром. Князь приказал сварить для пира 300 бочек меда. Мед оставался самым любимым напитком русских вплоть до конца XVII века. В эпоху Петра I меды уходят на второй план, а их место занимают заморские вина и водки. В значительной мере это связано с тем, что суровый климат страны не позволял активно развивать виноградарство и, как следствие, виноделие. Однако, безусловно, немаловажную роль играло и отменное качество самих медов, огромное их разнообразие.
Однако вернемся к пирам. О многих знаменательных датах из истории нашего отечества мы узнаем из описаний того или иного пира. Например, самое раннее упоминание о Москве тоже связано с пиром, который устроил князь Юрий Долгорукий в честь князя Святослава Ольговича и его дружины. Эти пиры носили «демократический» характер: на пир съезжались люди всех сословий, и чем почетнее был пир, тем большей разнородностью отличался состав гостей.
В основе отношений лежало такое понятие, как «честь и место», то есть гостю оказывали почет и отводили место за столом в соответствии с тем местом, которое он занимал в обществе. Сами великие князья потчевали гостей, ели и пили вместе с ними. Известный русский историк А. В. Терещенко по этому поводу пишет: «Вельможи и знаменитые духовные особы мешались с толпой гостей всякого сословия: дух братства сближал сердца. Это было до угнетения Руси татарами.»
Азиатская гордость и недоступность испортили древние похвальные обычаи. Со временем пиры стали менее демократичными, строгий порядок потчевания гостей и местничество занимали на них все большее место. В «Домострое», памятнике середины XVI века, который отражает нормы поведения того времени, даются советы, как вести себя на пиру: «Когда позовут тебя на пир, не садись на почетном месте, вдруг из числа приглашенных кто-то будет тебя почетнее; и придет тебя пригласивший и скажет: «Дай ему место», и тогда придется тебе со стыдом перейти на последнее место; но если тебя пригласят, войдя, сядь на последнем месте, и когда придет пригласивший тебя и скажет тебе: «Друг, садись выше!» тогда будет тебе почет от остальных гостей, ибо всякий возносящийся смирится, а смиренный вознесется. Когда поставят перед тобой многоразличные яства и пития и если кто-то знатнее тебя будет из приглашенных, не начинай есть раньше его; если же ты почетный гость, то поднесенну пищу первым есть начинай.»

Среди первой подачи на пирах в Руси обычно шла кислая капуста с сельдями. Рядом в качестве закусок ставилась икра в разных видах: белая, то есть свежесоленая, красная малопросоленная, черная крепкого посола. Наибольшее распространение имела икра осетровая, белужья, севрюжья, стерляжья, щучья, линевая. Подавали икру с перцем и изрубленным луком, сдабривая по вкусу уксусом и прованским маслом. Икру дополняли балыки, которые в старину назывались «спинками», и провесная (разновидность вяленой) рыба: лососина, белорыбица, осетрина, белужина и т. д. К этой рыбе подавали ботвинью. Затем следовала паровая рыба, а за ней жареная.
От этого изобилия закусок переходили к ухе. Каких только видов ухи не знает русская кухня: щучья, стерляжья, карасевая, окуневая, лещевая, язевая, судачья, сборная… Наряду с ухой подавали кальи: из лосося с лимонами, из белорыбицы со сливами, из стерляди с огурцами. К каждой ухе следовало свое, тельное, то есть тесто из рыбной мякоти с приправой, испеченное в форме различных фигурок (кружков, полумесяцев, «скоромных соблазнов», поросенка, гуся, утки и т. п.). Обязательным блюдом были также пироги и пирожки с начинками из рубленой рыбы, с визигой, сельдью, сигом.
Однако это не все. После ухи лакомились присольным — свежей и соленой рыбой в рассоле (огуречном, сливовом, лимонном, свекольном) и всегда «под зваром» так называли истинно русские соусы с хреном, чесноком, горчицей. К этим блюдам также полагались пироги, только уже не подовые (печеные), а пряженые (жареные). Откушав все эти блюда, баловались вареными раками.
Чем больше утрачивали пиры свои «демократические» основы, тем пышнее и роскошнее они становились. Точное описание церемонии подачи блюд и кушаний в XVI веке приводит в своем романе «Князь Серебряный» А.К.Толстой.
Во время пира, который устроил Иван Грозный для своей братии из 700 опричников, на столах, кроме солонок, перечниц и уксусниц не было никакой посуды, а из яств, стояли только блюда холодного мяса на постном масле, соленые огурцы, сливы и кислое молоко в деревянных чашках. Множество слуг в бархатных кафтанах фиалкового цвета, с золотым шитьем стали перед государем, поклонились ему в пояс и по два в ряд отправились за кушаньем. Вскоре они возвратились, неся сотни две жареных лебедей на золотых блюдах. Этим начался обед. Когда съели лебедей, слуги вышли попарно из палаты и возвратились с тремя сотнями жареных павлинов, у которых распущенные хвосты качались над каждым блюдом в виде опахала. За павлинами следовали кулебяки, курники, пироги с мясом и сыром, блины всех возможных сортов, кривые пирожки и оладьи. Обед продолжался. На столы поставили сперва разные студени; потом журавлей с пряным зельем, рассольных петухов с имбирем, бескостных куриц и уток с огурцами. Потом принесли разные похлебки и трех родов уху: курячью белую, курячью черную и курячью шафранную. За ухою подали рябчиков со сливами, гусей с пшеном и тетерок с шафраном. «…Отличились в этот день царские повара. Никогда так не удавались им лимонные кальи, верченые почки и караси с бараниной… Хороши и вкусны были также зайцы в лапше, и гости, как уже ни нагрузились, но не пропустили ни перепелов с чесночного подливкой, ни жаворонков с луком и шафраном»
Колоритно описание пира у А. Н. Толстого. Действительно, в XVI веке великокняжеские и царские пиры начинались с жаркого, а именно, с жареных лебедей, которые считались царским кушаньем. Если по каким-либо причинам их не было на столе, то это считалось обидным для гостей и расценивалось как недостаточное к ним уважение. Однако на употребление многих видов мяса был наложен строжайший запрет — особенно на зайчатину и телятину. Остается историческим фактом, что в 1606 году боярам удалось натравить на Лжедмитрия I толпу, побудив ее ворваться в Кремль, только сообщением, что царь не настоящий, ибо ест телятину.
Начиная с XVII века кухня знати становится все более сложной и рафинированной. Она не только собирает, объединяет и обобщает опыт предшествовавших столетий, но и создает на его основе новые, более сложные варианты старых блюд. Для боярской кухни того времени примечательным становится чрезвычайное обилие блюд до 50 в один обед, а за царским столом их число вырастает до 150-200. Стремление придать столу помпезный вид проявляется в резком увеличении самих размеров блюд. Выбираются самые крупные лебеди, гуси, индейки, самые большие осетры или белуги. Порой они так велики, что их едва могут поднять три-четыре человека. Не знает границ искусственное украшательство блюд: из пищевых продуктов сооружаются дворцы, фантастические животные гигантских размеров. Тяга к нарочитой пышности сказалась и на продолжительности придворных обедов: 6-8 часов подряд — с двух часов дня до десяти вечера. Они включали в себя почти десяток перемен, каждая из которых состояла из полутора-двух десятков однотипных блюд, например из десятка сортов жареной дичи или соленой рыбы, из двух десятков видов блинов или пирогов. Высоко ценились разные кушанья из рыбы, которая была даже дороже дичи. Наши предки полагали, что чем больше рыбы на столе и чем она крупнее, тем выше почет для гостей. Русские повара достигли в своем искусстве такого совершенства, что могли «превращать» рыбу в «петухов», «кур», «гусей», «уток», не только придавая блюдам форму этих птиц, но даже имитируя их вкус.

Русская история в картинках. Часть 1. Русь легендарная

Активные темы

• Что значит поза, в которой спит твоя кошка (77)

  elena7807 Зверье 17:06

• В этом мире так много интересного (24)

  insaider Инкубатор 17:06

• Как колумбийская армия отправила своим пленным солдатам зашифров… (48)

  tolikop Картинки 17:06

• О годности к Семье. (1312)

  Swamperr Инкубатор 17:06

• SARS-nCOV2 COVID-19 часть 6 (2386)

  SergeiX5 Беседы 17:06

• Муж блогера, высыпавший в бассейн сухой лед и погибший из-за это… (20)

  smekalof Инкубатор 17:06

• В Свердловской области пьяные несовершеннолетние отказались поки… (168)

  duschman Видео 17:06

• На суд общественности.Рукожопство. (77)

  Stanne Инкубатор 17:06

• Омские обезьяны празднуют Масленицу (17)

  sergyx Инкубатор 17:06

• Ковры на стенах: Раскрываем истинное предназначение настенных ко… (131)

  Partyzan11 Картинки 17:06

• Путин: Мы что, хотим, чтобы у нас на улицах жгли машины? (315)

  kyk2 События 17:06

• Котовторник 03.03.2020 (133)

  byREX Зверье 17:06

• Элькано…»Ты первый обогнул меня». (270)

  Natanat Картинки 17:06

• Турция сбила сирийский военный самолет в Идлибе (100)

  Пенс2011 Инкубатор 17:06

• А Моисей евреев по пустыне 40 лет водил (97)

  Докштэйн Картинки 17:06

Пир богатырей у ласкового князя Владимира

Авторы Произведения Рецензии Поиск Вход для авторов О портале Стихи.ру Проза.ру

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Князь Владимир: Cвятой на дружинном пиру

Всякий человек, породивший миф, превращается из реальной исторической персоны в личность-образец. Иногда этот образец прекрасен: «мудрый мыслитель», «справедливый правитель», «храбрый воин», а порой чёрен донельзя: «злой колдун», «бессовестный предатель», «свирепый тиран».
Так вот, великий князь Владимир Святославич породил не один, а два принципиально разных мифа.

Немыслимое дело: оба этих мифа — положительные, наполняющие теплым сиянием ореол исторической памяти вокруг его судьбы. Но настолько различные, словно их породили два человека, а не один. Один — былинный вождь богатырей, другой — летописный государь-праведник.
Каким же он был на самом деле?
Всё дело в том, что память о князе Влади­мире передавали разные общественные группы. И они сохранили то, что каждую из них более всего интересовало в его личности.

Повелитель мечей

Образ князя Владимира как главы ратоборцев сохранил военный люд — дружина, древнее боярство, жившее в далекую эпоху киевской «империи Рюриковичей», не отстегивая ножен с мечом от пояса.
Для этих людей Владимир Святославич был прежде всего военным вождем. Человеком, который имеет первенство на дружинном пиру и водит храбрых «воев» на врага под дружинным стягом. Для них великий князь киевский выглядел своего рода русским конунгом (Конунг — верховный правитель в древней Скандинавии.), который не желал дальних плаваний во главе викингского войска, поскольку отказался от моря в пользу земли, но уж землю свою держал крепко. Волнистая гладь южнорусских степей сделалась для него земляным морем… По силе и удачливости правителя к нему съехались служить великие богатыри, совершавшие громкие дела.
Владимир Святославич — любимый монарх древнерусских былин. Иные князья поминаются там гораздо реже.
Сочинялись былины ради услаждения слуха воинских людей на пирах и иных торжествах. С течением времени русское военно-служилое сословие утратило к ним вкус — европеизировалось, нашло себе иные развлечения. Но простой народ сохранил былины в памяти, поскольку любил богатырей — защитников своей земли, а вместе с ними и их вождя, князя Владимира.

Князь с дружиной. Миниатюра из «Сказания о Борисе
и Глебе». XIV в.

Владимир Святославич принужден был большую часть своего правления либо вести войну, либо сохранять постоянную готовность ко вступлению в новую войну. В подобных условиях он проявлял большую мудрость, щедро, порой сверх меры, наделяя свою дружину всем необходимым.
Так, велел он по всем дням недели на дворе своем в гриднице (Гридница — помещение для дружинников в княжеском дворце) устраивать пир, чтобы приходить туда боярам, и сотским, и десятским, и лучшим мужам — при князе и без князя. По словам летописи, «…бывало на обедах тех множество мяса — говядины и дичины, — было все в изобилии. Когда же, бывало, перепьются, то начнут роптать на князя, говоря: “Горе головам нашим: дал он нам есть деревянными ложками, а не серебряными”. Услышав это, Владимир повелел исковать серебряные ложки, сказав так: “Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец мой с дружиною доискались золота и серебра”. Ибо Владимир любил дружину и с нею совещался об устройстве страны, и о войне, и о законах страны».
Само время, жестокое, наполненное военными бурями, заставляло его идти по пути доброго согласия со свирепой дружинной стихией.
Древние сказания, повествующие о подвигах богатырей, именуют великого князя киевского Владимиром Красно Солнышко. Вряд ли поэтичное прозвище досталось ему за телесную красоту («красный» значило «красивый»). Скорее, народная память сохранила благодарное отношение к нему как к человеку, вставшему во главе обороны Руси, живому средоточию богатырства. В правление Владимира Святославича на Юге Руси стало светлее — тьма кочевая отступила от границ.
Как ни парадоксально, союз великого князя киевского с дружинной стихией, с приграничным богатырством выглядит чуть ли не самой тяжелой его государственной работой.
Своевольное сообщество дружинников содержало в себе мощный бродильный элемент. Отряды их совершали длинные переходы в поисках выгодной службы, добычи, славы. Они неохотно оседали на земле. Они ценили удачливых и отважных вожаков, но если вожак давал слабину, легко меняли его на другого. Неспокойный, ненадежный, немирный дружинный народ глядел одним оком в сторону темного языческого хаоса. Богатыри того переходного времени рассуждали примерно так: христианство, большой греческий Бог, коего так любит князь Владимир, небесное покровительство — это всё, конечно, очень хорошо. Но давайте-ка рядом с крестиком повесим на шею ма-аленький молоточек Тора. Тоже ведь сильный бог, отчего же пренебрегать им? И не будем спус­кать на хмельной мед последний дирхем (Дирхем — арабская серебряная монета). Лучше припрячем его, нацарапав на серебряном диске руну, очень полезную для здоровья. А та сила, которая эту руну понимает, сама разберется и поймет, как лучше помочь…

Деревянный резной ковш-братина. Такие ковши использовались
на братчинных пирах

В сущности, дружина киевская состояла из двух слоев.
Первый из них, весьма архаичный, представлял собой дрожжи, способные разнести квашню любой державы. Духовными наследниками людей подобного типа через много веков станут запорожские казаки. Превосходные вояки, надо держать их под рукой какое-то количество по всякий день, но… доверять им нельзя. Напротив, требуется неустанный пригляд за самыми буйными фигурами в этой среде.
Второй объединял тех дружинников, кто готов был остепениться, прочно связать свою судьбу с судьбой князя и всей земли Русской, предпочитал постоянный доход и высокое положение при дворе киевского правителя бессчетным приключениям в дальних краях. Конечно, чем более человек из этого круга становился служильцем, тем меньше у него оставалось личной свободы. Зато перед ним открывалась перспектива завести постоянную семью, возвыситься на службе, не зависеть более от переменчивой судьбы.
Вторых Владимиру явно не хватало. И ему приходилось соединять их с первыми, особенно в те моменты, когда жаркое дыхание войны посещало Южную Русь. Но чем удержать их, когда на дворе мир, когда нет повода для совершения подвигов и… деяний полуразбойных? Только пирами да серебром, только щедростью да терпением. И как избавить надежных людей от дурного влияния бродяг с их порчеными викингскими душами? О, как хочется порой ветерану княжеской дружины оседлать ветер, пойти за добычей вместе с каким-нибудь юным ярлом (Ярл — в древней Скандинавии — представитель знатного сословия). Скучно коротать век, обороняя все тот же Киев от все тех же печенегов под рукою все того же стареющего князя… Таких можно удержать только доверием. Им дается право, которого «бродяги» не заслужат никогда: право являться на княжеский совет и влиять на великие державные дела. Ведь когда твоя воля может повернуть жизнь гигантской страны — это дорогого стоит. Никакие ветра морских далей не сравнятся с подобной почестью!
Тяжело давалась сия государственная наука сыну Святослава. Он первым — первым! — из русских государей осваивал ее. До Владимира ее просто не существовало, как не существовало даже тени политической стабильности на Руси.
Удержал ли он на своих плечах это бремя?

Меч времен князя Святослава

Да, удержал! Остался же в памяти Руси «Красным Солнышком»…
В X веке хищные степняки, особенно печенеги, близко подбирались к столице Руси и представляли собой гибельную угрозу. Юг Руси кипел титанической борьбой, то стихавшей на время, то возобновлявшейся с еще большей силой.
И политический стиль Владимира Святославича в 990-х годах резко меняется. Прежде он думал о завоеваниях, о походах за добычею, а теперь — о защите собственных земель. Для обороны от печенегов великий князь ставит по степным окраинам Киевской Руси новые укрепленные линии с крепким частоколом, сооружает малые крепости и крупные узловые пункты.
По словам летописи, Владимир Святославич публично объявил: «Это плохо, что мало городов вокруг Киева». После этого князь принялся ставить города на Десне, а также по рекам Осетр, Трубеж, Сула и Стугна. «И стал набирать мужей лучших от славян, и от кривичей, и от чуди, и от вятичей и ими населил города, так как была война с печенегами. И воевал с ними и побеждал их…» — добавляет летописец.
В 991 году по его воле в Белгороде была построена мощная крепость. Из других городов сюда привели множество людей и расселили. На западе вырос Владимир Волынский — оплот власти киевского князя на землях волынян.
Великий князь наладил сторожевую службу — так, чтоб стремительная печенежская конница не получила ни единого шанса незаметно подобраться к большим городам Южной Руси. Мужественных людей, служивших в отдаленных крепостицах-заставах, совершавших малыми «сторожами»-дозорами глубокие рейды в степь, народная память превратила в непобедимых былинных богатырей.
Стоит представить себе карту Киевской Руси того времени. К северу от Киева раскинулись бескрайние пространства до Полоцка, Ладоги и Ростова. Севернее Киева — простерлась вся Русь! А вот южнее столицы Владимира Святославича — всего лишь лоскутик Руси, коего едва-едва хватало на сутки движения стремительной степной конницы. Да и этот лоскутик приходилось удерживать, напрягая все силы колоссальной державы. Жизнь и смерть всего государства зависела от того, насколько прочна оборона, сдерживающая неистовый натиск врагов…
Итог большой войны со степью, которая шла в годы правления Владимира Святославича, удачен для Руси. Печенежский напор научились сдерживать. Смертельно опасного врага не допускали в срединные области державы.

Благочестивый правитель

Для Русской Церкви и князей-Рюриковичей, потомков Владимира, важнее всего был образ идеального христианского правителя, накрепко связанный с его жизнью после крещения. Этот образ развивался постепенно, накапливая черточку за черточкой, но особой яркости и рельефности он достиг во времена Московского царства. В ту пору наши «книжники» считали, что Владимир своей праведностью превзошел всех восточноримских императоров, кроме разве что святого Константина.

Крещение киевлян. К. Лебедев. Конец XIX в.

Но истоки представления о Владимире как о благочестивом государе уходят в XI—XII века, во времена составления древнейших русских летописей. А создавали их ученые монахи, быть может, под присмотром великих князей киевских.
О том, что великий князь киевский Владимир Святославич крестился сам и велел крестить своих подданных — всю Русь, — любой школьник знает из учебника по истории. Но для того, чтобы вера Христова устояла, правителю следовало вести себя подлинно по-христиански, подавая пример всем и каждому.
Именно так поступал Владимир — честно и благочестиво.
После Крещения Руси Владимир княжил еще четверть столетия, сохранив энергию как политик и полководец. Он приучал себя к милосердию, сделался щедр и нищелюбив.
По словам летописца, однажды, при чтении Евангелия, Владимир Святославич обратил внимание на слова: «“Блаженны милостивые, ибо те помилованы будут”; и еще: “Продайте именья ваши и раздайте нищим”; и еще: “Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль истребляет и воры подкапывают, но собирайте себе сокровища на небе, где моль не истребляет, ни воры не крадут”; и слова Давида: “Благословен человек, который милует и взаймы дает”. Слышал он и слова Соломона: “Дающий нищему дает взаймы Богу”. Слышав все это, повелел он всякому нищему и убогому приходить на княжий двор и брать все, что надобно, питье и пищу и из казны деньги. Устроил он и такое: сказав, что немощные и больные “не могут дойти до двора моего”, приказал снарядить телеги и, наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу, спрашивая: “Где больной, нищий или кто не может ходить?” И раздавали тем все необходимое».
Какое-то время Владимир Святославич с пылом неофита отвергал саму возможность казнить преступников, пытаясь вразумлять их лишь с помощью «вир» (штрафов). Летописец специально остановился на этом деле — ради урока будущим поколениям: «Умножились зело разбои. И сказали епископы Володимеру: “Вот умножилось число разбойников, отчего не казнишь их?” Тот отвечал: “Боюсь греха”. Они же сказали: “Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милование. Следует тебе казнить разбойников, но прежде расследованию предав их дела”. Володимер же отверг виры и начал казнити».
Великий князь устроил школы. Для «обучения книжного» туда принудительно собирали детей знати. Шли на Русь ученые люди из Болгарии и Византии — переписывать церковные книги, переводить их, передавать опыт русским ученикам.

Молитва князя Владимира
в десятинной церкви.
Миниатюра из Радзивилловской летописи. Конец XV в.

Крещение Руси — не только принятие веры, но и принятие Церкви, поскольку вне ее жизнь христианина немыслима, спасение души невозможно. А принятие Церкви влечет за собой множество преобразований.
До Владимира Святого в Киеве уже существовали христианские храмы — например, Ильинская церковь. Они предназначались для относительно небольшого круга людей. Христианство начало понемногу проникать на Русь еще во второй половине IX века. Многое ли требовалось для слабой и немноголюдной церковной сферы до-Владимировых времен? Но когда князь Владимир задумал обратить в христианство весь народ, настало время позаботиться о нуждах Церкви совсем в иных масштабах.
Прежде всего, следовало возвести новые большие храмы. Первым и самым знаменитым из них стала соборная церковь Успения Божией матери в Киеве. Ее начали сооружать вскоре после крещения киевлян. На средства князя Владимира строилось роскошное здание, отделанное мрамором и яшмой, украшенное богатыми мозаиками. Размерами оно намного превосходило маленькую Ильинскую церковь. Новый храм появился в Киеве в середине — второй половине 990-х годов. «Иконы, сосуды и кресты» для него доставили из Корсуня-Херсонеса.
Далее «Повесть временных лет» сообщает: после завершения работ князь Владимир зашел под своды собора и долго молился Христу. Затем великий князь во всеуслышанье объявил: «Даю церкви сей святой Богородицы от имения моего и от градов моих десятую часть». Потом правитель дал грамоту («написал клятву»), официально утверждавшую этот источник церковных доходов, и велел созвать людей на пышное празднование.
Отсюда и неофициальное название собора, принятое народом: Десятинная церковь. До наших дней она, к сожалению, не дошла, погибла в огне монголо-татарского нашествия 1240 года. Лишь фундамент ее показывают ныне туристам киевские экскурсоводы.
Как только довершилось строительство Десятинной церкви, Владимир произвел важное символическое действие. Состоялось прославление княгини Ольги, первой в роду Владимира принявшей крещение. Ее мощи торжественно перенесли под своды Десятинной церкви. Могила Ольги почиталась киевскими христианами как погребение истинной праведницы. По велению Владимира, столичное духовенство вместе с ним пошло крестным ходом к этому месту. Останки Ольги бережно извлекли наружу и убедились том, что их чудесным образом не коснулся тлен. Тело доставили в храм, где его ожидал каменный саркофаг. С тех пор воздвигнутый трудами Владимира собор стал великокняжеской усыпальницей. Мощи Ольги были главной его святыней: у гроба ее, как свидетельствуют древнерусские книжники, совершались исцеления от хворей.
Это чрезвычайно важное деяние Владимира. Он встраивал Русь в сообщество христианских держав. Там имелись собственные личности, вокруг которых установилось церковное почитание, и здесь появляется богомудрая Ольга, поставленная в один ряд с древними мучениками и миссионерами, несомненными святыми. Официальная канонизация ее произойдет позднее, однако церковный культ Ольги уходит корнями именно в X век.

Великий князь Владимир избирает религию. И. Эггинк. 1822

***
В наши дни два разных образа князя Владимира слились воедино. Для наших современников этот правитель — противоречивая личность. Храбрый и смиренный одновременно, он предстает то в коленопреклоненной позе перед иконами, то с кубком в руке на буйном празднестве, то с мечом на защите границ.
А для тех, кто жил в суровую эпоху, когда Древняя Русь ценою крови, обильно пролитой на степных рубежах, сдерживала натиск кочевых народов, сберегала свободу свою и недавно обретенную веру, такой правитель выглядел органично. Каким еще мог быть истинный государь в то время?
Слово «миф» не надо воспринимать как синоним слов «ложь» или «искажение». У него есть и другое значение: миф — устойчивый образ какого-либо исторического деятеля, города, эпохи. В этом смысле миф — опоэтизированный и навеки застывший фрагмент истории, частичка вечности в потоке времени.
Итак, настоящий князь Владимир, каким он был, виден в соединении двух «прядей» исторической памяти о нем, двух зерен вечности на ладони русской судьбы. Это сложный человек, но противоречия в его натуре нет, скорее, видна разносторонность характера. Народ «развинтил» эту разносторонность на «детальки» и передал через века по частям…
Святые не всегда отсвечивают сусальным золотом. Иной раз в их образе больше сверкания булатного, и слава Богу, что остро отточенное железо в их руках служило Кресту, а не древней языческой тьме.

На анонсе Пир богатырей у ласкового князя Владимира. А. П. Ряпушкин. 1888